Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота - стр. 32
Однако до достижения цели оказалось еще далеко, и главная причина состояла в том, что новое преобразование Дерптского университета не отделялось в глазах Александра I и его окружения от реформы университетов в России в целом. На следующий после аудиенции день Чарторыйский несколько остудил восторг Паррота, дав понять, что тому следует сообразовываться с подготовкой преобразований в Московском и Виленском университетах, как старейших по возрасту, а это как минимум замедляло решение дела[67]. В ответ на новое письмо Паррота с изложением возникших затруднений Александр I 5 ноября распорядился создать специальный комитет для выработки окончательного текста Акта постановления Дерптского университета. Членами комитета стали Чарторыйский, Новосильцев и Паррот, которые внесли в Акт несколько изменений и дополнений, перевели его на русский язык и в середине ноября представили императору, собственноручно отредактировавшему русский текст. Поразительно, но с частью императорских поправок Паррот не согласился и заставил Новосильцева вновь нести текст к Александру I, после чего проект вернулся к профессору уже в удовлетворившем его виде[68].
Теперь профессору предстояло выиграть схватку с министром народного просвещения графом П. В. Завадовским, который справедливо полагал, что все университетские привилегии, на которые Паррот сейчас получал согласие монарха, войдут затем и в общее устройство российских университетов. Сам Паррот не без гордости писал, что «старался не только для Дерпта», хотя, по его же словам, это лишь умножало трудности[69]. Идя на уступку министру, Александр I назначил новый согласительный комитет в составе членов министерства: Чарторыйского, Потоцкого, Новосильцева, Строганова, а также Паррота. Именно этот комитет и должен был окончательно определить судьбу Акта. Его единственное заседание состоялось в конце ноября 1802 г. в доме у Новосильцева и длилось до трех часов ночи (лакей и кучер не дождались Паррота, думая, что тот остался ночевать, и ему пришлось идти домой пешком). На обсуждении Потоцкий, «хотя и не был другом министра», решительно возражал против предоставления университету судебной автономии, и лишь «споря до изнеможения» Паррот смог одержать верх[70].
В начале декабря 1802 г. текст Акта передали для ознакомления графу Завадовскому, который, вопреки ожиданиям, попытался внести в него собственные изменения, в частности опять-таки настаивая на отмене университетской юрисдикции. После неудачной попытки договориться с министром при посредничестве Муравьева Паррот явился утром 4 декабря к Новосильцеву, требуя, чтобы тот немедленно вел его к императору. Поскольку Александр был тогда занят, профессор написал ему тут же записку, где жаловался, что «всякий день и едва ли не всякий час новые приносит возражения графа Завадовского» против Акта постановления, который уже был согласован в Комитете и одобрен императором