Кафе «Гамаюн». Черная книга - стр. 34
Боня покосился на девушку и ловко почесал себя за ухом.
– Очень.
– Тогда не удивительно, что его нет.
Боня в ужасе всплеснул руками.
– Типун тебе на язык! От этой девицы одни неприятности! Надеюсь, что он давно уже в «Гамаюне» … Хотя ему там еще неделю нельзя показываться…
Ире на память вдруг пришла их встреча с людьми Нави в ее квартире. Дверь так и осталась открытой. Интересно, там все растащили, или хоть что-нибудь осталось? Не то, чтобы ей было чего-то очень жаль, кроме семейного альбома с фотографиями родителей, но одна мысль, что кто-то чужой грязными руками берется за ее вещи, навевало грусть и отвращение. Она взглянула на пригорюнившегося Боню.
– А почему его Аспид Дуней назвал?
Боня помялся, зачем-то подвигал по столу чашку, в которой не осталось ни капли чая, и с тоской посмотрел на часы.
– Куда же он все-таки запропастился?.. Это длинная и грустная история.
– Но вы же, согласно Пушкину, любите сказки говорить. А делать все равно нечего.
Боня поерзал по стулу, несколько раз открыл уже рот, чтобы начать рассказ, но потом махнул рукой.
– Как-нибудь потом, ладно? Сам расскажет, если захочет.
– А можно спросить, как вы познакомились? Он вас тоже от нечисти спас?
Боня, хитро усмехнувшись, на мгновение задумался и, видимо, решив, что рассказ о нем самом – меньшее из зол, поудобнее уселся на стуле.
– Это как сказать… Давно это было. Сразу после отмены крепостного права…
– После чего? – У Иры от изумления округлились глаза.
– После отмены крепостного права, – не понимая Ириного удивления повторил Боня, но сообразив, в чем дело, тихо рассмеялся. – Да, мы со Стасом не так молоды, как кажемся. Но слушайте, раз уж спросили. Как-то раз, в бытность свою котом, разозлил я одного черного колдуна по имени Андоим, который поклялся меня извести. Лет тридцать я довольно удачно избегал с ним встречи, пока однажды не поймал он меня в лесу неподалеку от Москвы. Представляете: рассвет в лесу. Кругом никого, и этот сухой сморчок чего-то бубнит себе под нос. А я так перепугался, что забыл человеческую речь, и сидя на дереве, только и мог, что на него шипеть. А этот кончил бормотать и как завопит: «Быть посему во веки веков!»
Тут что-то грохнуло, вспыхнуло, и я в беспамятстве свалился на землю. Прихожу в себя, смотрю на руки, на ноги – а они человеческие! Я так взвыл от ужаса, что деревья закачались. А этот гаденыш где-то рядом злорадно хихикает. Вдруг слышу – свист меча, и смех обрывается. Я-то в первую секунду обрадовался, что кто-то его на тот свет отправил, но тут же сообразил, что меня некому теперь в кошачье обличье вернуть! Это был шок. Оборачиваюсь, поднимаю глаза, а рядом стоит парень с окровавленным мечом, и безголовое тело колдуна валяется. Если бы не пикантные обстоятельства, я бы своему спасителю горло перегрыз. Но как представил сцену со стороны: я в чем мать родила кидаюсь на мужика в два раза меня здоровее, – так желание драться сразу пропало. Я как заору: