Кадры решают все - стр. 27
Настя вздохнула. Все-таки безалаберная она и растяпа. В первую очередь о безопасности сына должна думать мать, а не чужая тетя. Хотя как чужая? Родней родни.
Родня по обязанности, а Лариса – вопреки.
– Вроде и теплый дождь, а пробирает, – засмеялась Лариса, – пойду-ка в душ.
Настя принесла ей банное полотенце, свое лучшее, купленное во время поездки в ГДР.
Взяв на руки Данилку, она подошла к окну. Дождь зарядил такой сильный, что сирень, тополя и лавочки виделись нечетко в его жемчужной пелене, но это был бодрый летний ливень, а не тоскливая осенняя морось.
За окном шумела вода, и в ванной тоже, сын доверчиво прижимался к ней, и Настя вдруг остро почувствовала, что все будет хорошо. Она быстро, чтобы не успеть передумать, шагнула в прихожую и набрала заветный номер. Данилка одобрительно залопотал, когда в трубке раздались длинные гудки, а у Насти сжалось сердце от предчувствия, что сейчас решится ее судьба.
– Алло, – сказал строгий женский голос, – алло, я слушаю.
Сердце будто подпрыгнуло, ударило Настю по зубам и застряло в горле, не давая дышать.
– Говорите, вас не слышно, – повторила женщина спокойно.
Бросив трубку, Настя вернулась в комнату и опустилась на диван. Сын будто почувствовал неладное и прильнул сильнее, она поцеловала бархатистую макушечку, изо всех сил стараясь не заплакать. Сейчас Лариса выйдет из душа, увидит ее в слезах, сразу догадается, в чем дело, расстроится, а Насте станет очень стыдно.
Снова расцеловав сына, она посадила его в манежик и отправилась в кухню готовить ужин. Сама бы обошлась хлебом с кефиром, но Лариса весь день работала, ей надо вкусно поесть и отдохнуть. Только сегодня с утра шел дождь, и Настя не ходила в магазин за продуктами. Распахнув дверцу холодильника и увидев в его ледяной глубине пачку масла, одинокую старую сосиску, вызывающую не слишком пристойные ассоциации, половинку помидора да бутылку молока, Настя тяжело вздохнула.
К счастью, в лоточке на дверце перекатывалось несколько яиц, и Настя решила приготовить омлет. Она покрошила сосиску на сравнительно ровные кружочки, бросила на сковородку вместе с кусочком сливочного масла, и пока все там разогревалось, взболтала яйца с молоком.
Когда Настя вылила смесь на сковороду, масло вскипело по краям черноватой пеной, пришлось кое-где проткнуть омлет, чтобы спрятать это безобразие.
Тут вошла Лариса, закутанная в Настин махровый халат.
– Ничего, что я надела? – сказала подруга, усаживаясь на табуретку, – просто я так замерзла, а он такой уютный…
«Могла бы хотя бы спросить», – подумала Настя с неприязнью, удивившей ее саму. Что ей, халата жалко, в самом деле? Постирает, и все.