К востоку от полночи - стр. 61
– Куда увезли? Что у него болело? Ты можешь внятно говорить?
– Ниче я не знаю, он сказал, я вызвал, они увезли. Я здесь один, ну и звери, конечно. Они не пьют, с ними скучно.
– Черт! И как назло я дежурю, не вырвешься до утра. Что с тобой разговаривать, утром разберемся.
– Не-а, – снова хихикнул Сеня. – Утром и я уезжаю. Надоело. К матери, на легком катере, куда подальше. К своей, своей матери, ты не думай.
– Ты что, спятил? Зима на дворе!
– Надоело, – повторил Сеня, – все надоело, – и опустил трубку.
Чумаков быстро набрал номер домашнего телефона, но сколько ни ждал, только длинные гудки были ему ответом. Сеня трубку не поднимал.
«Ну, вот и все, – подумал Чумаков. – Теперь я один. Я же хотел, чтобы все жили дружно и свободно. И этот покидает. И Сеня тоже… Дедушка, да, дедушка, даже не знаю его фамилии, где искать, как искать? Господи, дожить бы до завтра».
Он позвонил Оленеву и попросил его прийти, если, конечно, тот не слишком занят. А если занят, то все равно пусть придет. Он боялся оставаться один, вернее – наедине со своей совестью. «Когда-нибудь ты заставишь меня наложить на себя руки», – горестно упрекнул он ее. «Хоть ноги», – злорадно сказала она.
– Ребенок у меня тяжелый, – сказал Оленев, наливая остывший чай, – и еще двое не легче. Эх, реанимация, это вам не мед, кто о ней не знает, дольше проживет, – как сказал малоизвестный пока поэт. Ну, что у тебя? Что-нибудь личное или я нужен больным?
– Больному. Мне ты нужен.
– Разве тебе больно, если зовешь анестезиолога? На что жалуешься?
– На жизнь, – сказал Чумаков и рассказал о последних событиях.
– Так, – сказал Оленев, постукивая пальцами по столу. – Значит, сбежали.
– О чем ты говоришь? Ольга уехала, чтобы не подставлять меня под удар, Петя – потому, что не может отпустить ее одну, дедушка заболел, а Сеня просто затосковал в пустом доме.
– Так ли все? Ну ладно, с Ольгой и Петей все ясно, но почему в этот же день исчезают еще два человека? Разве дедушка был болен?
– Абсолютно здоров, но все-таки возраст, и немалый. Мало ли что.
– Кстати, сколько ему лет?
– Он не говорил, но явно за семьдесят, а может, и все восемьдесят.
– А как его фамилия?
– Откуда я знаю? Он не называл, документов его я не видел, да и какое это имеет значение?
– Как же ты будешь искать его по больницам?
– Черт возьми, я и не подумал! Звонить во все подряд и описывать внешность? Или сразу на «скорую»?
– Ладно, давай я сам, – предложил Оленев и стал обзванивать подстанции «скорой помощи».
Диалоги были почти одинаковы, сначала он здоровался, называл себя, потом описывал внешность старика и говорил адрес. Ответы, похоже, тоже были одинаковые – отрицательные. Ни одна из бригад «скорой помощи» не отвозила такого старика ни в одну из больниц города.