К вопросу о миражах - стр. 30
– Я от бабушки ушел, я от дедушки сбежал, – проговорил Женя.
– Продолжай, – пробасил Барышев.
– Потом осел я в подмосковном Загорске, устроился рабочим на плодоовощную базу, – продолжал Тюрин, – а со временем перебрался в Москву. Там как раз людей набирали на стройку, вот и стал работать на подхвате. Где-то через пару лет, по рекомендации знакомого кореша, меня взяли на склад в Краснопресненский универмаг. Там и работал, пока не попался на краже вещей и очередная зона. Полгода назад откинулся из зоны и приехал домой и вот, на той неделе, вдруг, является ко мне тот самый Мирон, который чуть не убил меня тогда в лесу. Он напомнил мне о моем долге перед ним и, о подписанном мною согласии сотрудничать с немецкими властями. После чего приказал мне залезть в квартиру на Коломенском проезде, взять оттуда картину и отдать ему, при этом он дал адрес этой квартиры.
– А как ты узнал, какую именно картину надо было взять, ведь там их много висело? – вопросительно взглянул на него Женя.
– А Мирон мне дал фотографию, на которой была видна именно она, – ответил Тюрин.
Он вытащил из заднего кармана брюк помятую фотографию и протянул ее Кудрину. Женя посмотрел на нее и замер, это была такая же фотография, которую вынула из своего альбома Ермолаева, лежащая сейчас у него в папке.
– А дальше что? – потребовал Барышев.
– А дальше, – ответил Тюрин, – я одел резиновые перчатки, зашел в ту квартиру, благо замок был хилый и легко открылся. Потом снял со стены картину, а затем в шкатулке нашел еще брошку и деньги, положил их к себе в карман и вышел из квартиры. А на следующий день у метро Октябрьская мы встретились с Мироном и я отдал ему эту картину.
– А брошку в карты проиграл? – спросил Женя.
– Было дело, поставил ее на кон и проиграл, – ответил он.
– Теперь скажи, как выйти на Мирона? – напирал Барышев.
– Да я ничего про него не знаю – замялся он, – Мирон как снег на голову на меня свалился.
– Вспоминай, вспоминай «Тюря», это очень важно, – настаивал Глеб.
– Ну, он как-то еще при первой встрече обмолвился, что где-то на складе «Военторга» промышляет, – пробормотал Тюрин.
– А какие его приметы? – спросил Кудрин.
– Я уже Вам говорил, что он плотного телосложения, нос картошкой и косыми глазами, на вид – лет шестьдесят, волосы седые, – нехотя ответил Тюрин.
– Ну, хорошо, заканчиваем, – Барышев протянул Тюрину листок бумаги и авторучку, – напиши все то, что нам сказал, за исключением твоих военных похождений. Эта лирика пока не нужна, напиши только о картине и встречах с этим Мироном.
Барышев вышел из кабинета, а Женя еще полчаса просидел на своем стуле, пока Тюрин не написал свое объяснение. Бегло прочитав, Кудрин положил его в свою папку.