К дьяволу истинность - стр. 9

— Боюсь, что если я обниму тебя сейчас, — говорю я, останавливаясь на ступеньке. — То могу вновь расплакаться.

Он качает головой и улыбается шире.

— Залей слезами хоть весь дворец, главное, не запирайся больше одна в комнате.

И впервые за неделю из груди вырывается смешок, пусть и приправленный покатившимися по щекам слезами. Я в мгновение ока преодолеваю оставшиеся ступеньки, невзирая на боль в ногах, и обхватываю брата так крепко, что он невольно охает. Но уже через мгновение его руки обвиваются вокруг моей спины, и он прижимает меня к себе также крепко.

Вопреки моим ожиданиям, слезы наоборот останавливаются. Сандаловый запах Алистера действует на меня успокаивающе, я прикрываю глаза, трусь носом о его плечо и впервые за неделю чувствую подобие умиротворения.

— Моя маленькая сестричка... — шепчет он.

Мы стоим обнявшись, кажется, целую вечность, но это то, что мне действительно нужно. Словно каждое мгновение в родных объятьях вновь наполняет мое иссушенное тело жизненной силой. В центре груди теплеет, а все тревоги отступают.

Это напоминает мне детство, когда мы точно также утешали друг друга после смерти родителей. Я забиралась к нему в кровать ночью, мы обнимались и плакали, пока не закончатся силы. И хотя сначала он пытался держать маску «старшего брата», но очень скоро я смогла убедить его, что передо мной этого делать совершенно не нужно. Вот так в нашей маленькой семье и завелось правило, что слезы – это не стыдно, а объятья – лучший способ поддержать и справиться с горькими эмоциями.

Наконец, я отстраняюсь, хотя и готова вновь повиснуть на Алистере, как обезьянка, просто потому, что он дал мне столько времени, сколько нужно.

— Порядок? — спрашивает он, и я киваю.

Он улыбается и треплет меня по голове, а затем мы рука об руку идем в обеденный зал. Брат отодвигает для меня стул, пододвигает яйца, пиалы с джемом, маслом и кремом, вазу с хлебом, затем еще и ставит передо мной тарелку с нарезанными фруктами, и только после этого садится на свое место.

— Я хочу, чтобы ты съела всего по чуть-чуть, — говорит он и принимается за свою порцию тушеного мяса. Алистер ел его в каждый прием пищи, и завтрак был не исключением. Если бы существовал десерт из мяса – он бы точно стал его любимым.

Я беру виноградинку, обхватываю губами, и вскоре мой рот наполняется сладким и сочным вкусом. Обожаю виноград. На самом деле... Впервые я попробовала его с Кайраном на приеме в честь юбилея императора. Тогда еще это было большой редкостью, и даже такому влиятельному роду, как наш, было непросто получить к себе хотя бы гроздь винограда из-за сложности перевозки. Но Кайран все равно отчего-то знал, что виноград мне обязательно понравится и своровал у своего отца несколько штучек, а после отдал мне, хотя сам ни одну не попробовал.