К дьяволу истинность - стр. 52
Взгляды все такие же мерзкие, а шепотки все такие же отвратительные, но мне впервые по-настоящему все равно. Как же это прекрасно-то, о Единый! Впервые я ощущаю себя по-настоящему свободной в этом гадюшнике. Словно за моей спиной выросли крылья.
Мы с братом переглядываемся, и я киваю ему, давать понять, что смогу справиться сама. Его взгляд сияет гордостью, а затем он совершает то, что еще надолго останется притчей во языцех.
— Если тебе вдруг захочется избить всех - мы купим тебе плеть, а если ты почувствуешь, что кто-то косо на тебя посмотрел, мы вместе будем наблюдать за тем, как падет его дом, — четко произносит Алистер, даже не пытаясь понизить тон своего голоса.
И я широко улыбаюсь, потому что брат вслух высказал те мысли, которые бились у меня внутри.
— Ты знаешь, — говорю, мельком оглядывая присмиревших людей. — Я как раз присмотрела один кнут…
Алистер издает смешок, целует меня в макушку, и заглядывает в мои глаза напоследок, словно говоря: «Если бездна существует, мы будем гореть в ней вместе». Я полностью с ним согласна. И кроме ощущения власти, внутри расцветает любовь к моей прекрасной семье. Алистер потрясающий. Единый, спасиба тебе за него!
Брат отходит, и я остаюсь один на один с толпой, но страха нет.
— Леди Эривальд, чудесно выглядите. Леди Эривальд, позвольте представить вам мою дочь. Леди Эривальд, кто дизайнер вашего платья?
Вот так.
Вот такое положение вещей единственное верное.
В их фальшивых улыбках - испуг, а за восхищенным взглядом - беспокойство за свою жизнь, и в этот момент я ощущаю себя самой настоящей злодейкой, но, Единый… Кто бы знал, что быть злодейкой так приятно.
Да, учителя говорили мне, что есть два способа управлять людьми - страх или любовь. Император мог прибегать к обоим методам, чередуя их и используя так называемый метод «кнута и пряника», но императрица должна править любовью. Подданные должны видеть в ней строгую, но заботливую мать. Почившая императрица была именно такой и, может быть, у Арабель получится выполнить эту роль, но я всегда чувствовала враждебность со стороны общества. Было ли это ощущение придумано мной или являлось настоящим - не знаю. Но поэтому у меня никогда не получалось любить их.
Стоит признать, несмотря на то, что в нашей империи не было лучшей партии для Кайрана, поскольку я была потомком влиятельного рода, но я стала бы дрянной императрицей. Это та правда, которую я всегда боялась признать. А сейчас, проговорив это самой для себя и признав, что «матерью» высшего общества мне не стать, я почувствовала, как с плеч свалился еще один тяжелый груз, отчего я смогла расправить их свободнее.