Изумрудный плен - стр. 23
– Олег Борисович, вы меня слышите? – Фомин застонал. Из раны на его голове сочилась кровь. – Ему срочно нужно в больницу!
Сергей, взглянув на булыжник, валявшийся рядом, предложил:
– Затаскиваем в машину и едем в частную клинику!
Павловская вела машину, а Климов в смартфоне искал клинику подальше от виа Аппиа Нуова, чтобы, договорившись с дежурным травматологом, оказать помощь шефу.
На другой день с утра Фомин лежал с перевязанной головой в кровати своего номера в «Локарно», прикладывая к месту ушиба холодный компресс – пакетик со льдом, – и жаловался:
– Еще повезло, что не убили. Непрерывное везение – закономерность для полоумных.
– О, вижу, способность к абстрагированию не нарушена! – Эмма ликовала. – Доктор сказал, рана неглубокая, есть легкое сотрясение мозга.
– Еще доктор сказал, что вы чудом избежали нежелательных последствий, – с укором констатировал Сергей. – Чтобы везение окончательно не иссякло, предлагаю завтра же улететь в Москву.
Фомин жалобно на него посмотрел:
– Уцелевший в кораблекрушении вполне может погибнуть в авиакатастрофе.
Эмма снисходительно улыбнулась:
– Каждый человек прежде всего должен спасать себя сам. Тому, кто ищет неприятностей, помочь ничем нельзя. Олег Борисович, вот ваша оправа, – она протянула золотое кольцо шефу. – Пусть созерцание этой вещи немного облегчит вам страдания.
Олег взял кольцо и задумчиво улыбнулся. Каково же было удивление Эммы и Сергея, обедавших в ресторане, когда в зал вошел Фомин без бинтов, пышущий здоровьем, со своей фирменной самоуверенной ухмылкой на лице.
– Официант, мне принесите то же самое, что и этим двоим!
Глава 5. Непререкаемая догма
По прилёту в Москву Фомин уединился в своем домашнем кабинете и стал с интересом рассматривать оправу. Первым побуждением было вернуть привлекательность и первоначальный блеск золотому изделию, которому много тысяч лет. Достав средство для чистки изделий из золота, он уже собирался погрузить в него оправу, как вдруг одумался. А что, если своеобразные качества предмета после очистки перестанут проявляться? От такой мысли спина похолодела, по рукам побежали мурашки. Отложив баночку со средством, он достал из сейфа железную коробку с камнем.
Полночь. Изумруд вставлен в оправу. Камень точно установился на своё место, как будто бы всегда там был. Положив его на стол, Фомин прислушался и с удовлетворением отметил: появилось бормотание. Негромкий хриплый голос звучал сначала приглушенно, а затем всё чётче. Некто, мужчина, говорил на незнакомом Олегу языке, и его голос, монотонный, но повелительный, разносился по комнате, бесстрастно повествуя, вероятно, старинное предание. Фомин ходил по кабинету, соображая, что же предпринять. Наконец решительно подошел к столу, взял изумруд в руку и взглянул сквозь него.