Изумрудное золото. Тень - стр. 6
А вот невольная участница чужих постельных забав, Розалия — бесновалась. Мечтала развидеть обнажённое мужское тело, особенно его эрекцию. Вытравить из собственных ощущений двинутую жажду магической оболочки, считавшей свои чувства любовью. Алии менее двух лет от роду! Что она знает о жизни? О мужчинах? О чувствах?
Розалия была более подкована, ведь за двадцать два года повидала немало. Заглянуть в бордель? За так! Завести там подругу? На зло матери! Однажды тайком подглядеть за процессом? Плёвое дело! Смутиться, скривиться и заречься с мужчинами связываться? Сто процентов! Вульгарный интерес — это вынос мозга!
Из доступных воспоминаний Алия почерпнула многое, но ощущения не переняла. Поэтому глупила и вздыхала по тому, кто мало — аристократ, так ещё — клиент. И пусть Храм Амунаи — не бордель: тут иные законы да шпионская подоплёка, — показателен сам факт, что герцог платил за сексуальные услуги молодой особы. Много ли доверия такому мужчине?
Только вопреки доводам «рассудка», в тёплых объятиях своего мужчины Алия верила в полноту связавших их чувств, в страсть, что преодолела магическую защиту.
«Наивное дитя, видящее мир в радужных красках…» — часто кривилась мисс Офью.
Миновал год радостного обожания художества. Почти двенадцать месяцев ворчливого недовольства Розалии, пытающейся вправить своей тюремщице мозги. Но слепоту любви в состоянии разбить только человек, её породивший.
И неизбежное произошло…
Однажды покинув пропитанную сладковатыми благовониями постель, Оло Вист начал одеваться. Стоя перед зеркалом, аристократ излишне тщательно застёгивал рубашку. Плечи его напряглись, когда он глянул на отражение растрёпанной после жаркой любви жрицы, которая наблюдала за ним, обнажённой раскинувшись на прошитых золотой нитью зелёных подушках.
Поджав губы, герцог отвернулся и бросил:
— Это мой последний визит.
После заминки Алия напряглась. Скрыла сердечную боль за лёгкой иронией.
— Я столь плоха? — погладила простыни.
Аристократ натянул взятый с кресла кардиган, привычно лёгший поверх тёмной рубашки и брюк. Застегнул золотые пуговицы. Присев на изумрудного цвета бархатный стул, обулся. Подавляющее молчание, пока он собирал свои волосы в хвост. Столь нехитрое действие завершилось фразой:
— Я женюсь.
— Женитесь?..
Алия скомкала простыни. Усилием воли разжала пальцы и, подтянув плед к обнажённой груди, прикрылась. Незнакомое чувство стыда ледяными ручейками разлилось по телу. Пропитавшие постель смешанные запахи ещё хранили следы недавно охватившей их обоих страсти, сладость которой столь безжалостно принижена.