Изумрудная скрижаль - стр. 37
Что ж, полагалось довольствоваться тем, что есть. Он, не теряя времени, вышел из кареты и бегло огляделся. Рядом находилась низенькая постройка с вывеской, говорившей о том, что здесь располагается мелочная лавка. Максимов хмыкнул. Если Йонуц полагает, что в этом убогом магазинчике можно купить настоящие французские духи и бельгийскую пудру, то он сильно заблуждается.
Йонуца, кстати, видно не было – очевидно, он вошел в лавку и толковал с продавцом. Максимов прикинул: разговор займет не более четверти часа. Других лавок в деревне нет, то есть велика вероятность, что горбун, выйдя отсюда, сразу уедет. Домой или в другой населенный пункт – большой вопрос. Так или иначе, нельзя исключать, что иной возможности передать письмо для Дюгамеля не представится. Отсюда вывод: зевать некогда, времени в обрез.
Улица была пустынна – захолустная деревенька и так не отличалась многолюдьем, а тут еще метельная погода загнала людей в дома. Всюду топились печи, над крышами ветер трепал охвостья дыма, пахло жженым деревом. Максимов увидел возле ближайшего двора запорошенную поленницу, а подле нее – тяжелый колун. В голову пришла блестящая идея. Подхватив колун, он подошел к карете сзади и с силой саданул по колесной оси. Раз, другой… Третьего удара не понадобилось – ось треснула, и карета просела. За воем метели никто ничего не услышал, даже лошади стояли смирно, лишь чуть прядали ушами.
Теперь Йонуц застрянет в деревне не на один час. Пока найдет мастера, пока тот починит ось… За это время можно успеть сделать все дела.
Вернув колун на место и подняв ворот, чтобы крупные хлопья снега не залепляли уши, Максимов пошел по улочке к знакомому трактиру.
Жуликоватый румын (так с недавних пор стали гордо именовать себя и валахи, и молдаване, и прочие жители дунайских княжеств) изумился, увидев перед собой русского, который съехал от него с полумертвой женой в конце прошлого года. Еще большее изумление вызвало у него известие о том, что и жена выжила, и обитает супружеская пара не так далеко отсюда – в замке графа Ингераса.
– А что ты варежку раззявил? – спросил Максимов. – Ты же видел, как мы уезжали с графом. Он пригласил нас в гости.
– Гашпадин ражве не жнай, что гошти графа Рэу никогда не приехай обратно? – выпалил румын и умолк, испугавшись, не сболтнул ли лишнего.
– Как это «не приехай обратно»? Они что, все остаются в замке?
– Мой не жнай… Гашпадин не должен больше шпрашивай…
Максимов вынул из кармана револьвер, приставил дуло ко лбу трактирщика и положил палец на спусковой крючок.
– А ну-ка, милейший, давай поподробнее! И смотри у меня, я шутить не люблю.