Израненные души - стр. 28
– Подонок, – шепчу сдавленно. Чувствую, как в голову ударяет кровь, а по телу растекается адреналин. Все тело вибрирует от потребности прямо сейчас сорваться с места. Поехать в коммуну и проделать с ублюдком все то, что он делает с женщинами.
– Он был третьим. Наверное, это хорошо, – вздыхает Кьяра. – По крайней мере, в свой первый раз я не пережила тех ужасов, которые пережила в третий.
Она прячет лицо в ладонях, и из ее груди вырывается нечеловеческий вой, от которого кровь стынет в жилах. Он перерастает в громкие, надсадные рыдания, которые со временем стихают. Не знаю, сколько времени проходит, пока Кьяра успокаивается. Я не тороплю ее, потому что мне и самому нужно время, чтобы прийти в себя после такого.
– Ты можешь не рассказывать, – тихо произношу я, когда Кьяра успокаивается.
Она качает головой. Вытирает слезы, делает несколько глубоких вдохов и снова смотрит в пространство.
– Я уже начала. Расскажу. В общем, он изъявил желание жениться на мне. Парень, который мне нравился… Я думала, он станет моим мужем. Но до него банально не дошла очередь. А когда он заявил, что сам намеревался жениться на мне, вскоре пропал. Уверена, Дженнингс убил его.
– Ты любила его?
– Как можно полюбить того, кого не знаешь? Просто он был единственным, кто был добр ко мне в этом ужасном месте.
– Что было дальше?
– Дальше началась подготовка к свадьбе. Я просила родителей не допускать моего замужества.
– Почему они тебя не защитили, раз знали, что из себя представляет Дженнингс?
– У него слишком много власти в коммуне. К тому же, кто пойдет против правящего совета? Да и правила были придуманы задолго до моего рождения.
– Кто твой отец?
– Владелец местного магазина.
– Так это же практически элита. Он мог бы повлиять на ситуацию, отказаться выдавать тебя замуж.
– У моего отца три семьи и семнадцать детей. Одним больше, одним меньше – плевать. Я и разговаривала-то с ним всего четыре раза в жизни. И каждый из этих разговоров преследовал единственную цель – заставить меня слепо следовать правилам.
– Как ты оказалась в Бригэм-Хиллс?
– Я предпринимала две попытки побега. Каждый раз меня возвращали и… наказывали, – сипло произносит она.
О наказаниях я тоже знаю все, поэтому тяжело сглатываю и сжимаю кулаки до хруста костяшек.
– Поэтому меня переодели в черное платье, чтобы выделить среди девушек моего возраста. И чтобы все знали, что я нарушитель порядка. Все остальные девушки ходят в белых или бежевых одеждах.
– Как же тебе удалось выбраться?
– Отец, сам того не подозревая, помог мне. В коммуну приехала машина с продуктами. Отец потребовал, чтобы я помогала ему в магазине. Давал самую тяжелую работу. Такой вот способ перевоспитания бунтарки-дочери. Я разгружала эту машину. В глубине кузова оставалось несколько мешков с мукой. Водитель вез их в Бригэм-Хиллс. Здесь готовились к ежегодному празднику осени. Я поняла, что это мой единственный шанс. Если бы мне не удалось сбежать, меня бы, скорее всего, не просто стегали плетьми, а забили бы ими до смерти. Но смерть меня не страшила. Тогда она как раз представлялась мне избавлением. Так что я запрыгнула в кузов и притаилась.