Изображая зло. Книга вторая - стр. 47
Он откинулся на спинку плетёного стула, устраиваясь удобнее, вытянул ноги и сложил на животе руки.
– Чего вы точно от меня не дождётесь, так это осуждения. Того же я не потерплю к себе. Уже много времени я живу ради наслаждения: лишь война может удовлетворить меня. Всё остальное, – Кристиан обвёл скучающим взглядом веранду, – несущественно. Поэтому нет ничего удивительного в том, что я иногда выпадаю из реальности. Мне не удаётся жить по правилам, а именно этого требует общество, когда на последнем издыхании вспоминает о необходимости продолжить род и, как следствие, прибегает к моральным устоям, чтобы не сбиться с курса. На войне нет правил. И вы как никто другой знаете это. Ведь лишив жизни бессмертных, вы переступили все границы.
– Во всём, что я делаю, есть смысл, – произнёс Мелькарт. – Как-то раз Виктория сказала, что самый близкий нам человек – это наш враг. В двадцать лет у меня не было врагов; я только вкушал жизнь и познавал самого себя. С годами я понял, что настоящих врагов надо искать в стане союзников. Поэтому не тратьте силы на предупреждения: доверие – это последнее, что вы от меня получите.
– Я не прошу доверия, тем более у вас. Есть вещи, которые недоступны человеку. Есть то, чем мы не можем обладать… в чём нам всегда будет отказано.
– Чего же вы ждёте от меня?
Кристиан закусил нижнюю губу.
– Я хочу союза, – через мгновение ответил он. – Союза против иллюминатов.
Мелькарт резко отвёл взгляд.
– Очевидно, вы уже слышали о них.
– Да. Слышал. Очень давно. Виктория рассказывала об этом ордене… Как раз перед тем, как исчезнуть. Кажется, иллюминаты убили кого-то из её друзей.
– Это неудивительно. Ведь у руля стоял стоял Сен-Жермен.
Мелькарт потрясённо смотрел на гостя.
– Мы никогда не ладили с иллюминатами, – добавил Кристиан. – Я знаю, со стороны это выглядит странно: как-никак, розенкрейцеры и иллюминаты считаются противниками Ватикана. Но в том-то и проблема… Когда сокровище достаётся расхитителям, возникает вопрос, как его делить. И, разумеется, делиться никто не собирается. Тайные общества, Тессера, существовали на протяжении всей человеческой истории. Божественный пантеон, греческий Олимп или скандинавская Вальхалла – чем не орден, скрытый от простых людей? Одним из самых древних был, конечно же, Совет Девяти. Неизвестные пришли в мир задолго до рождения Христа.
Розенкрейц сделал паузу, будто задумался, затем продолжил:
– Я встретил их в Палестине.
– Неизвестных?
– Тогда они не боялись передвигаться по миру. Это их все боялись. Люди слагали легенды о неких старцах, которые, как тени, следовали из города в город, оставляя след… Они ещё не лишились своих лиц.