Изображая зло. Книга первая - стр. 49
– Её члены.
– Мелковато, – покачала она головой. – Не верю я в благородный мотив лорда Грэхема объединить все мировые религии под крылом единственного Создателя.
– Рейналф Грэхем не раз выступал с заявлениями против религиозных распрей, – ответил Алан. – С виду этот человек действительно кажется благородным. Ведёт активный образ жизни, меценат, наследник графского рода, аристократ до кончиков ногтей, образованный, воспитанный, неглупый… Лорд Грэхем производит самое приятное впечатление.
– Ещё бы. Будь он грубым и неотёсанным, никто и не поверил бы его проповедям.
– Но почему на роль пророка выбрали мою сестру? – Алан вернулся к снедавшим его тревогам.
Виктория собиралась что-то ответить, но детектив перебил её.
– Кто знает, – произнёс Александр. – Я смею утверждать, что Вероника Вэйн не находится под гипнозом.
– То есть она не зомбирована? – тот хотел было обрадоваться озвученному предположению, но вовремя вспомнил о проклятом имени убийцы матери.
– Скажите, раньше вы не замечали за сестрой ничего странного? – вдруг спросила Виктория.
– Что вы имеете в виду?
– Быть может, случались необъяснимые вещи? Вероника когда-нибудь вела себя иначе? За ней наблюдались вспышки гнева?
– Мы все сердимся…, – Алан резко замотал головой из стороны в сторону. – Гнев – это нормально!
Он отступил на шаг.
Вопросы вываливались один за другим и начинали сводить с ума. Холодные глаза Виктории Морреаф требовали ответа. Парень почувствовал себя ещё более потерянно, заметив выжидающие взгляды остальных.
Тем не менее, в памяти всплывали предательские картины прошлого, коих невозможно было прятать вечно. Конечно, Алан обращал внимание на стремительные изменения в Веронике, когда та испытывала физическую боль от удара, укуса, ожога или укола… Наверное, это стало происходить после взрыва на площади, когда девочка оказалась зажата между падавшими обломками и окровавленным телом матери.
А потом он вытаскивал сестру из-под случайно надломившегося древесного сука. Ночью же выбежал из дома и с изумлением увидел, как девятилетняя Вероника, вся пропахшая бензином, жгла злосчастное дерево. Но его больше поразила не жестокость, а глаза – это были глаза человека, упивающегося местью.
Затем школа… Вероника ни с кем не водила дружбу. Местные ребята сторонились девочку. Алан полагал, это возрастное, и не придавал значения. Возможно, будь он более прозорливым, догадался бы, что уличную шавку, которую нашли в подвале дома подвешенной за хвост, убила родная сестра. Она терпеть не могла собак, а та вцепилась в её ладонь ни с того ни с сего… Животное поплатилось.