Изнанка мести - стр. 85
Когда днем позже они с Зуевым просматривали подготовленные документы, обоих охватила лихорадочная радость. «Неужели, – думал Ярослав, – после стольких мучительных лет, поисков выхода, метаний, он на финишной прямой»? Было, конечно и сомнение. Действия Зуева по генеральной доверенности можно было опротестовать. Как говорил Андрей, и Ярослав был с ним абсолютно согласен: «Оспорить в суде возможно все, что угодно».
Если год назад Ярослав готов был идти на риск, то после стольких ухищрений – нет.
– Моя квартира должна быть однозначно моей, – категорично заявлял он, шагая по темному ковру в кабинете. Полосы света прорывались в окно вместе со свежим воздухом утра. – Не хочу ещё пять лет судиться и опять потерять её, – какие ещё мысли?
– Ты знаешь, есть один вариант, – Андрей сохранял видимое спокойствие, – тебе потребуется получить подпись Вики не на доверенности. Тебе придется умаслить её хорошенько, чтобы она подарила тебе квартиру твоего отца.
«Подарила квартиру отца!» Вместе с издевательским замечанием в мозг проникла желчь. Как ему надоело бороться за то, что он должен был получить совершенно свободно! Он помолчал немного, ровно столько, чтобы вызвать в памяти лицо деда, который работал день и ночь, чтобы получить квартиру и оставить её сыну. Вспомнил отца, который боролся десять лет, чтобы вернуть её! И отец, и он сам шли по этой дороге слишком долго.
Эта погоня, которую он вёл, требовала от него напряжения всех сил. Ему приходилось идти и днем, сопротивляясь ветру собственного неверия, и ночью, просыпаясь от пронзительного взгляда отца, и при сильном морозе, когда злоба обжигала, словно раскаленный метал, и доводила до удушья. И при ласковом солнце, когда мачеха, пронизывая всё кругом своей природной добротой, убеждала бросить незаконченное отцом дело. «Оно ведет тебя на погибель, – умоляюще сложив руки, говорила она, – если ты не повернешь или не сбавишь шага, тебе несдобровать». Она убеждала простить и оставить, но он видел перед собой крупную фигуру молодого ещё отца, неутомимо шагающего вперед, и забывал о сомнениях. Во время изнурительной гонки, которую он вел сначала с болезнью отца, потом строя планы на Белова, за все это время он почти не думал об усталости. Его волновало только, с какой быстротой он шёл. Яростное желание настичь обидчиков очень помогало, выводило на нужный темп.
Как и та, которую он преследовал, образ отца не покидал его. Он воодушевлял его в погоне, зажигал сердце, словно согревая в зимнем воздухе, или охлаждая в сухой пустыне. Мысли, что кружились в его голове, настолько поглощали его, что он не замечал пропастей, разверзающихся рядом с дорогой.