Изнанка мести - стр. 25
– Как настроение? – Ярослав постарался втянуть пассажирку в разговор.
– Спасибо, хорошо.
Он ждал, что собеседница из вежливости продолжит, но она и не подумала этого сделать. Сложила руки на сумочке и уставилась в окно.
– Тебе нравится быть студенткой? – предпринял он вторую попытку.
– Угу.
И снова молчание.
Неужели нельзя нормально ответить?! Не только «да» и «нет». Вот черт!
– Сама поступила?
– Да.
– Круто!
– Но на платный.
– Все равно круто, – Ярослав многозначительно склонил голову, стараясь вызвать у девушки эмоциональную реакцию: шутку, иронию, движение брови – хоть что-нибудь.
– Наверное, – равнодушный голос был ему ответом.
Да, по части хороших манер, девчонку в детстве, видно, мало лупили.
– Если не секрет, платит кто?
– Сама плачу.
– Работаешь?
– Нет, мне дедушка в наследство квартиру оставил, я ее сдаю.
– Одну единственную квартиру? Не верится, что учеба такая дешевая.
– Недешевая, но и квартира в самом центре, внутри Садового. Большая, хороший ремонт. Задорого сдавать можно.
«Ну, квартира у тебя, милочка, не единственная».
– Так ты богатая наследница?
– Угу. Мисс Скрудж…, – заметила она и перевела разговор на нейтральную тему, – погода сегодня мерзкая, да? Холод собачий.
Ярослав отвернулся, он внимательно следил за дорогой, не меняя выражения лица, и только его рука с каждым мгновением все сильнее сжимала руль. Мимолетное упоминание о бывшем жилье взбесило. Он вдруг ясно осознал, что мог бы сейчас с полнейшим хладнокровием убить эту тварь. Так легко и спокойно говорить о награбленном! «Она достойна статуэтки за актерское мастерство!» – решил он, мысленно проклиная всех и вся.
«Возьми себя в руки! Кто-то должен ведь быть любезным», – велел Ярослав самому себе, но ему потребовалось некоторое время, чтобы выровнять дыхание.
Они выехали на Ленинградку, постояли в заторе у «Войковской», когда он нацепил маску интереса и принялся болтать, расспрашивая про учебу, почти не думая, пользуясь общими фразами, к которым прибегали люди, встретившиеся впервые. Вика отвечала без энтузиазма: похоже, мысли её витали далеко. Всем своим видом – движением колен, бровей, губами – она показывала, что беседовать ей скучно. Не любила институт? Хотела бы заниматься чем-то другим – не живописью? В чем дело? Может, его вопросы нелепы? Плевать! Главное, она ехала в его автомобиле.
Когда проскочили тоннель на Соколе, он уже успокоился, положение стало казаться ему почти забавным. И волосы Виктории, уложенные с тщательной небрежностью, и ее щечки, и маленькие сережки в ушах веселили его. Глядя на них, он думал: «Еще немного и Вы будете моей, госпожа Белова». Мало-помалу им овладело чувство удовлетворения, потому что он знал, что идет по нужной тропинке в верном направлении, и совсем скоро она будет целиком в его власти.