Изнанка - стр. 43
Уголек опустился вниз и вздрогнул, Павел выдохнул струю дыма. В горле у Муханова запершило. Но он не роптал, с интересом слушал историю.
– Вот, – Павел собирался с мыслями, восстанавливая в памяти цепь событий.
– Я сам не лучше ихнего барахтался в грязи, как щенок. Хорошо, что кирасу снял в коллекторе. Силы таяли, словно снег в ладони. Едва останавливался, как сразу начинал тонуть. С горем пополам минут за десять продвинулся метра на три, когда обернулся один бледнолицый уже ушел на дно, только шляпа осталась. Второй глотал жижу, а те двое, что на пристани даже не пытались им помочь. Они стояли напротив меня на берегу и бесполезно ловили пальцами воздух. И знаешь, Генка, что в этом всем сумасшествие поразило больше всего? Ни звука, только всплески грязи. Растворитель молча захлебывался, не вякал, не пикая. Очуметь.
Уголек подпрыгнул вверх. Павел жадно затянулся. Кончик сигареты вспыхнул ярким огоньком.
– Я проплыл, если можно так назвать беспомощное барахтанье, еще полметра, когда понял, что не дотяну до берега. Устал пипец как. Тело отказывалось слушаться. Перед глазами поплыли круги, я начал тонуть. Реально тонуть. Но ты знаешь, Муха, мне не было страшно. Клянусь. Все так стало пофиг. Только телефон не выпускал из рук.
Павел хмыкнул.
– Представляешь, я дурень надеялся, что вдруг он зазвонит.
Павел замолчал. Сделал две затяжки подряд. Потом продолжил.
– Еще я надеялся, что ты Муха догадаешься и поможешь. Я не сводил глаз с выхода из коллектора. С этого чертова черного круга. До последнего надеялся, даже тогда, когда грязь подступила к губам. Кричать пытался.
– Паш, – вспыхнул Генка, испытывая жгучее желание оправдаться, – я подумал, что ты того, уже в лучшем мире, то есть в нашем. Просто был уверен, что ты меня кинул.
– Ладно, проехали, – печально проговорил Павел.
– Я уже попробовал на вкус ил, когда моя нога почувствовала что-то твердое. Подумал – дно. Так обрадовался, ты не представляешь. Не пойму, откуда взялись силы. Я продолжил бороться за жизнь. Только это было не дно. Через пару шагов оступился и снова провалился в гать. Я сделал шаг назад. Скорее всего, я стоял на каком-то затопленном ящике или холодильнике. Для меня и этого было достаточно, чтобы отдышаться и отсрочить визит костлявой. Минут двадцать топтался на нем, словно поплавок, и вдыхал гниль. Я уже не обращал внимания на двух уродов на пристани, стало понятно – они не опасны.
Уголек упал на пол и погас, придавленный ботинком.
– До трубы было еще метров пять. Чуть дальше, чем до тебя, но там, это казалось бесконечностью. Я стянул свою накидку, свернул в комок и бросил к коллектору. Потом оттолкнулся от ящика, или чего там, не знаю, и сразу срезал метр. Яростно замолотил руками, ногами. Мне удалось более – менее принять горизонтальное положение. Барахтался минут пятнадцать точняк, прежде чем пальцы коснулись края трубы. Убица. У меня до сих пор мышца ломит. Кое – как выполз, все брюхо оцарапал о бетон. Но я был доволен. Единственное чего было жалко так это ятаган. Он утонул. Я провалялся в коллекторе минут сорок, потом напялил пончо и поплелся домой. Шланг оставил в трубе, он нам не нужен больше, кирасу тоже бросил. День, другой и надо менять стоянку. Завтра пойдем искать место, а сейчас давай укладываться. Павел взял в руки телефон и нажал на клавишу с изображением красной трубки. Мобильник пропиликал прощальные аккорды и погас.