Изнанка - стр. 36
По всей видимости, подслеповатая тварь приняла его в темном за фантом. Генка пульсировал едва заметной, голубоватой аурой. Инстинктивно он отклонялся от мерзкого хобота, насколько позволяла труба. Повторил форму круглого коллектора, «растекшись» по бетону. Отросток все удлинялся, уже вытянулся на полметра, и все продолжал выворачиваться. В какой-то момент он изогнулся и ткнулся Генке в колено. Муханов пискнул, не от боли, а от неожиданности и омерзения. Касание было упругим и мягким. Ужас вспыхнул ослепляющим пламенем. Он отбросил шланг, который все еще удерживал в руке, подобрал с пола ятаган Павла, и неуклюже по девчачьи ткнул тварь в жирную шею. Он ожидал, что свинья взвизгнет и умчится прочь, но она даже не обратила на укол внимания. Сжигаемый страхом и отвращением Генка встал на колени, чтобы размахнуться и прежде чем всадить метал в мягкую плоть, зажмурил глаза. Руки, сжимающие холодную рукоятку, поднимались и опускались. Он слышал хруст и хлюпающие звук, но несмел поднять век.
Ощущение походили на те, когда он из пневматической винтовки ради шутки стрельнул не целясь, по кустам где чирикали воробьи. Даже не думал, что сможет попасть. Стая, напуганная хлопком, вспорхнула и улетела. Одна птица, забилась в ветвях, упала на асфальт. Воробей дергался и трепыхался в предсмертных конвульсиях, а Генка как зачарованный смотрел на маленькое коричневое тельце птахи и внутренне ужасался от содеянного.
Генка боялся увидеть гадкую кровавую предсмертную «пляску». Он не вынесет пытки и его вывернет наизнанку, уже не будет ненавидеть, а будет жалеть и содрогаться. Он все ждал, когда свинья затихнет. Когда, наконец, замолкнет. Скорее бы. Удар еще удар.
Ятаган с лязгом стукнулся о бетон и отскочил. Сам, не желая того, Генка открыл глаза. Искромсанное существо, переваливаясь из стороны в сторону, подволакивая задние лапы, медленно тащило жирное тело прочь, оставляя на бетоне черный след крови. Муханов в шоке наблюдал за кошмарной сценой и был благодарен то ли судьбе, то ли самой твари, что она избавила его от мук совести и жгучей жалости за дело рук своих. Он смотрел, как она шаг за шагом растворяется в темноте коллектора и скоро исчезла. Прерывистое ритмичное шуршание слилось с капелью и лишь черная, размазанная полоса по дну трубы напоминала о драме.
Из руки вывалился ятаган и со звоном брякнулся о бетон. Генка дрожал и вовсе не от холода. На лбу выступила испарина, сердце бухало, слабость электрическим проводом гудела в теле. Он еще некоторое время смотрел в темноту, прислушивался к капели. Генка не понимал, как можно с такими страшными ранами жить и тем более двигаться. Он собственными глазами видел глубокий разрез в области холки, разделивший тело почти пополам, лохмотья срезанной кожи на морды, вытекший глаз….. По спине прошелся озноб. Подумал и испугался, что если тварь вернется и приведет других, или другие прейдут по следу ее крови? В голове возник образ чмока, с массивной челюстью и острыми как иглы зубами. Он понимал, что безопаснее догнать и добить свинью, но не мог себя заставить двинуться с места.