Изнанка - стр. 31

– Муха, – натужно крикнул Павел, перекрывая скрежет металла, – тяни меня. Я застрял.

Генка очнулся, стряхнул оцепенение и подскочил к старлею, вцепился обеими руками в брючины и дернул на себя, что было сил. Раздался треск, Генка упал на зад, сжимая клоки ткани. Секунду он в недоумении разглядывал лохмотья, затем отбросил их и снова кинулся к упирающемуся Павлу. Скрежет становился невыносимым. Генка обхватил лодыжки и снова дернул. Его ноги скользили по мокрому бетону, по кирпичному крошеву, подошва одного кроссовка отслоилась и осталась лежать на месте. Генка больно проехался ступней по колкому полу, чертыхнулся и упал на колено. Зажатый в капкане Павел что-то орал и дергался. Сверху сыпалась красная пыль и обломки кирпича. Ферма стремительно приближалась, нацелившись на его грудь.

– Беги, – последнее, что услышал Генка. Грохот, фонтан из осколков кирпича и штукатурки, облако красной пыли накрыли место трагедии. Оглушенный, отплевываясь, и щурясь, Генка выползал на карачках из мусорного торнадо. Он не видел, что произошло в последний момент, но не сомневался, об участи постигшей Павла. Многотонная ферма рухнула на него, просто раздавила в лепешку. Муханов еще не осознал весь ужас потери, он был оглушен, разбит. Казалось, под кожей по венам вместо крови течет густое машинное масло, а мясо отделилось от костей. Что-то жгучее зарождалось в груди, росло и грозилось взорваться, разнести его в клочья. Не отдавая себе отчета, Генка развернулся и медленно, словно его ноги залили бетоном, поплелся к выходу из ангара. Какое-то спасительное отупение накрыло его прозрачным колпаком, отгораживая от страшной беды, которую до конца он еще не в силах был осмыслить и оценить последствия. За спиной послышался отборный мат, плевки, снова мат. Генка остановился, тяжело переставляя стопудовые ноги. Короткими шажками, сначала правую на четверть оборота, затем левую, снова правую и снова левую, он медленно обернулся. Не веря своим ушам, несколько долгих секунд он прислушивался, не показалось ли, не воображение ли играет с ним в жмурки – выдает желаемое за действительное?

– Муха, лети сюда быро, – слышался из-за завала голос Павла. Спотыкаясь, накалывая правую ногу в драном кроссовке на осколках кирпича, повизгивая от радости, все увеличивая шаг, наконец, побежал. И вот он оказался на вершине обвала, жадно всматриваясь в красный туман. Пыль немного рассеялась, и он мог видеть, что искореженная ферма буквально в метре над полом проломила кладку и остановилась, повиснув на стене.

– Паха, – Генка спрыгнул вниз, еще не видя Павла, но сознавая, что тот жив, набросился на кучу битого кирпича, стал истово расшвыривать здоровые обломки.