Изнанка - стр. 19
– Потом? Потом я стал присматриваться. Мне снова подфартило. Однажды ночью, когда делал очередную вылазку в поисках жратвы, набрел на музей, тот, что на Ленина. Там все это добро, – он кивнул головой на кучу металлолома в углу, – нашел. Музей это вообще отдельный разговор, к нему вернусь позже.
Город не пуст как могло показаться на первый взгляд, он населен. «Свиньи» – это, так сказать, их зауряды, или обыватели, без разницы, короче основное население. Они плохо слышат и зрение ни к черту, они передвигаются как беременные хрюшки. Я их так и зову «свиньи». Тебе придется, скоро с ними познакомится. Их не надо искать, стоит только разозлиться или хорошенько испугаться, они сами придут. Их везде навалом.
– Тогда почему ты меня постоянно затыкал, если они не слышат? – воскликнул Генка. Он вспомнил грязную ладонь на лице прикрывающую его рот, постоянное цыканье и прикладывание пальца к губам.
– Слышат другие. Куда более страшные и опасные твари. Они гончие, по моей квалификации «чмоки», у них здоровые, зубастые челюсти. Нижняя постоянно отвисает с чмокающим звуком, «чмок», «чмок». В отличии от поросят у них тонкий слух, острое зрение но совершенно нет нюха. Одна такая тварь как-то загнала меня в подвал, в кромешной темноте я вжался в стену и замер. Вспомнил всех святых и чертей вместе взятых. Она прошла мимо, слышал, как ее длинные когти скребут по бетону, буквально в метре от меня. Если бы у нее было чутье, то, наверняка, унюхала бы меня. Но она прошла, из чего я понял – они ни фигашки не улавливают носом. Но слух у них идеальный.
Павел печально ухмыльнулся.
– Давно ты здесь? – спросил Генка.
– Почти три месяца. И не знаю, как выбраться. Кажется, от сюда нет обратного пути, здесь можно только выживать. За все это время я не встретил ни одного человека. Хотя, – Павел задумался и пристально посмотрел на Муханова, – их вокруг полно, стоит только присмотреться и прислушаться. Я тебе покажу, пробную вылазку лучше делать ночью.
– А что это за типы, которые приходят за людьми?
– Думаю, они здесь вроде агентов сыска. За последнее время в этом районе встретил пятерых. Твой растворитель попадался чаще других. Поразмыслив, я смекнул, если уродец вертится здесь, то скоро произойдет так сказать выемка. Стал за ним присматривать. Кто их только одевает? Ни вкуса, ни стиля. Пинкертоны блин, – Павел позволил себе лирическое отступление, – придурки жуткие. Когда он вошел в подъезд, а затем послышался треск, я понял, что он охотится. С того момента я больше не выпускал его из поля зрения. Он шел за тобой, а я шел за ним. Растворители видят нас из своего мира, а мы их нет. Тебе кажется, что убежал, все, оторвался, сидишь в шкафу под шмотками и думаешь, провел чувака, а он просто не торопится. Потом прожигает дыру, хватает тебя и выдергивает. А потом тащит. Так, тандемчиком, друг за дружкой мы вышли к набережной. Я видел тебя, вернее твой фантом, на причале, видел, как чучело в черном плаще подошел к тебе сзади. Именно подошел, они не подкрадываются, чувствуют, суки, себя здесь, как дома. Ни черта не боятся. Ситуацию усложняла стая чмоков, твари курсировали невдалеке. На свое счастье, ты остановился возле трубы коллектора. Через канализационный люк за водокачкой я спустился в трубу, и подобрался ближе, насколько было возможно. Последний люк оказался на дороге рядом с тротуаром, примерно в двадцати шагах от вас. Сильно сомневался, что с такого расстояния смогу попасть дротиком. Я ни чем не рисковал. В случаи промаха, тихо бы опустил крышку и ушел по кишке вглубь порта. Но нам повезло. Пика вошла ему прямехонько в затылок. Я, конечно, тренировался, но до Робингуда мне далеко. Если в этом гребаном мире есть фортуна, то в тот момент именно она направляла мою руку.