Изменяя прошлое - стр. 5
Сам он любитель чифирнуть, а я чифирил только по первой ходке, потом перешел исключительно на «купца» с конфетками. Так у нас называют чай средней крепости – купеческий, не такой слабый, как обычные граждане и гражданки пьют там, за забором, но и не чифир. В общем, «купец» – он «купец» и есть. А без чая в тюрьме никак нельзя, это и традиция, и целая церемония, да и способ скоротать время.
Да, думал я, листая страницы объебона, в общем, ничего нового для меня: делюга как делюга. И не такие закрученные истории здесь можно встретить. Если коротко, то не самый последний человек в отечественной науке, зека Сурок, в миру – Николай Сурков, подвизавшийся на ниве квантовой физики, так сказать, на самом переднем крае современной науки, что-то там изобрел, о чем в обвинительном заключении было сказано лишь мимоходом и очень туманно. Изобрел, видимо, что-то важное, что, наверняка, можно применить для военных целей – это я так кубатурю, раз уж Контора к нему своего человека приставила. А ученый Сурок взял, да и завалил куратора из его же собственного табельного «Макарова». Оправданиям обвиняемого, что, мол, куратор хотел обмануть страну и продать изобретение врагам Отечества, угрожая смертью сестры, следак не поверил. И суд не поверил, что видно по результату: сроку и присутствию Сурка в нашей осужденке.
А вот я, сам не знаю почему, но верил. Был у меня даже какой-то холодок в груди, некое предчувствие даже, что стою я прямо на пороге перемен в своей жизни. Ни больше, ни меньше. Но чего там Сурок изобрел, я спрашивать не стал, слишком много ушей лишних. Не станет он правду говорить, раз на суде не сказал. А то, что он не сказал на суде правду, я видел – на лбу у него это написано было. Упертый человек, тут индивидуальный подход нужен, нахрапом его не возьмешь, коли уж он Конторы не побоялся.
– Вот что, Сурок, – решился я, – спать будешь здесь.
Я кивнул на свободную верхнюю шконку над собой. Пара-тройка незанятых мест в хате еще оставалась, поэтому я мог себе такое позволить, да и над Нечаем никто не лежал. Но Сурка отпускать от себя жутко не хотелось, поэтому – ничего, потерплю соседа, главное, чтобы он постоянно на виду был.
– Давай, кидай матрас, располагайся пока. А я отойду, чтобы тебе не мешать.
И, не обращая внимания на удивленную харю Нечая, встал и, подойдя к двери, выкинул специальный «флажок» в стене, дающий знать надзирателям, что в хате нужна их помощь. Такая простая штуковина, в хате нажимаешь – на продоле возле хаты вываливается такой железный «флажок». Для надежности пару раз пнул по железу двери, звуки здесь далеко разносятся. Пока пупкарь где-то там шоркался, я, не торопясь, достал сигарету из пачки и закурил. Курю я в последние годы мало, не больше пяти штук в день позволяю себе, давно бы совсем бросил, да все какое-то развлечение. В тюряге, я уже говорил, не так много развлечений, чтобы добровольно лишать себя последних. А что для здоровья вредно, так я за жизнь свою давно не держусь, не за что особо держаться. В шестьдесят лет ни дома своего, ни семьи – ничего своего. Дети, может и есть где-то на стороне, но я их даже не видел. Нет, я, конечно, не законник, да и не блатной, хотя блаткомитет меня в своих рядах почему-то числит. Но и не мужик