Изменить судьбу. Вот это я попал - стр. 25

– Да, Андрей Иванович, вы совершенно правы, три месяца и ни минутой меньше, – сказав это, я пошел бодрым шагом ко входу в основное здание.

Но никакой бодрости я не чувствовал, потому что сопровождение мое было, мягко сказать, не слишком надежным. Шуваловы в баньке у Бутурлина так и не раскрылись, отвечали на вопросы односложно и дико стеснялись нашей совместной наготы. Если бы не сам Бутурлин, то никакого удовлетворения мне эта спонтанная баня не принесла бы. Вот Александра Борисовича я, пожалуй, придержу подле себя, возможно не сразу, но удастся его приручить. Он мне показался весьма умным, целеустремленным и не обделенным здоровым карьеризмом. Привлекало меня в его обществе еще и то, что они с Иваном Долгоруким терпеть друг друга не могли. Так что у меня есть три месяца, чтобы как-то попытаться наладить с графом контакт. А вот от Шуваловых нужно в ближайшем же будущем избавиться. Они слишком преданны Елизавете, не исключено, что влюблены в мою довольно привлекательную тетку со всем пылом юности, которую не только приблизили, но еще и одарили невиданными прежде милостями в виде придворных должностей. Нет, возможно, чуть позже, когда пройдет это бездумное восхищенье Лизкой, с ними можно будет поработать, но не сейчас. Сейчас я от этих парней максимум, что могу получить – это удар в спину.

– Государь, куда прикажете Митьку турнуть?

Вопрос был задан зычным голосом и прозвучал так неожиданно, что я невольно вздрогнул, а сердце совершило небольшой кульбит в груди. Ну нельзя же так людей пугать, особенно императоров! Когда сердце немного успокоилось, я повернулся на голос и увидел слугу в ливрее, которого уже замечал в своих покоях в Кремле. Он выполнял всю работу при моей особе и, похоже, был одним из личных и приближенных слуг, только вот я так и не удосужился узнать, как его зовут. И чем больше проходило времени с момента того несчастного случая в лаборатории, тем меньше информации поступало ко мне от изначального хозяина этого тела. Словно остаточная память исчерпала себя, и дальше мне приходилось выкручиваться уже самому. Впрочем, не исключено, что Петр понятия не имел, как звали этого слугу и я больше себя накручиваю. Но он стоял рядом и ждал ответа, а я не знал, что именно отвечать, потому что до сих пор не понимал, зачем я вообще этого Дмитрия Кузина к себе приблизил.

– С собой возьми, – наконец, я принял решение. – Покажи, как одежу разложить правильно, пущай учится, – я отвернулся и снова начал осматривать фасад дворца.

Погода была ясная, солнечная, и снег искрился и переливался, добавляя и дому, и парку некое застывшее очарование. Мне всегда нравился Екатерининский дворец. Когда я бывал в Питере, то всегда в обязательном порядке ездил сюда. Мне нравилось просто бродить по комнатам и переходам дворца, по его великолепному парку. Если бы не обстоятельства, я бы обязательно изыскал средства, чтобы воссоздать его, нашел бы архитектора, воспроизвел некоторые вещи по памяти… Как только я подумал про это, так сразу же и прикусил губу. Что это, если не принцип Новикова в полноте своей злое… Спокойно, Петр Алексеевич, спокойно. Ты ученый, ты физик, а работа в государственных структурах научила тебя считать деньги. Так что ты можешь много хорошего привнести в этот мир, только этот год переживи, и можешь начинать строительство. Сжав кулаки, я поспешил зайти в дом, все-таки у меня язык не поворачивается назвать это имение дворцом.