Измена. Я заставлю тебя простить - стр. 40
Мотаю головой. Нет, нет, где же в этом любовь и уважение?
— Плачь, это хорошо… Ты должна осознать свои поступки. Устыдиться и покаяться. Главное — покаяние. Всё ещё можно исправить, радость моя.
— Он меня предал! — срывается будто сам собой крик. Стискиваю пальцы добела в кулачки.
— Лера, это в тебе говорит гордость. Гордость — это худший грех. Грех Люцифера… Ты не должна думать о себе. Обижаться, жалеть себя — это всё слабость, всё от Лукавого. Тебе нужно просить у него прощение за то, что пыталась уйти. Молиться за вас обоих. И я буду за вас молиться, Лерочка. Потом сразу венчаться. И стараться, стараться, стараться ради вашего брака. Исправляй его, пусть думает о Боге. И тогда и он покается и придёт к тому, что больше не будет измен. Ты вышла за него замуж, это твой крест. Разводиться нельзя. Это очень большой грех. А ты ещё можешь прожить достойную жизнь.
— Но…
— Любить нужно мужа больше, чем себя. Ты ещё молода. Все совершают ошибки. Успокойся. Будет он изменять или нет — только твоя ответственность.
Он будто бы выговорился, сказал всё, что думает и больше не злится.
Голос теперь спокойный, речь степенная.
А меня будто вымучили где-то в застенках, и теперь сказали «Ну, всё, проваливай». Батюшка открывает дверь и провожает меня через церковь во дворик.
— Буду денно и нощно молится за тебя, Лера. Смири свою гордость, тогда ты сможешь по-настоящему услышать меня. И всё исправится. Вот увидишь. Ну — с Богом…
Чувствуя себя искалеченной, с трудом дохожу до лавочки и буквально падаю на неё.
Ладно. Ладно, отнесла пакет с вещами — и то хорошо.
Пальцы дрожат, я смотрю на них, они холодные и белые.
Не знаю, сколько времени проходит, как знакомый голос заставляет вздрогнуть.
— Лера, правда ты что ли?
Оборачиваюсь и натягиваю на себя улыбку машинально.
— Слава?
Всё ещё сомневаясь, всматриваюсь в светловолосого мужчину с авоськой в руках. Высокий и по-мужски красивый. Не так уж давно мы не виделись, может быть, год, но у меня голова кружится и в глазах пелена.
— А кто ещё? — он садится рядом. — Вся деревня на ушах стоит. Ты надолго? Муж привёз?
— А?
— Машину Глашка видела — мимо проходила.
— А, ну да, — отзываюсь шёпотом.
Слава заканчивал техникум, когда я — школу. Всё звал гулять, но мне не до того было. А сейчас у него вроде семья уже есть.
— Ты что, плакала? — хмурится и тянет руку, чтобы коснуться щеки, но я дёргаюсь.
— Маму вспоминала…
Об Игнате больше ни с кем говорить не хочется после батюшки.
Да даже думать не хочется.
— Мне очень жаль, — он берёт меня за руку. — Ты такая бледная, Лер, давай до дома провожу. Так рад тебя видеть, если честно.