Измена. Я больше не буду тряпкой - стр. 39

- Поддержка твоя нужна. Дружба. Положительные эмоции – они же усиливают действие любого лекарства, - протягивает руку.

Николай берет Людмилу за руку, целует ее.

- Договорились, - подмигивает.

Он проводит в палате еще часа два. Больше болезненных тем они не затрагивают. Говорят о прожитых годах, работе, его дочери.

Только дело сделано, Люда вспорола ножом незажившие раны, боль выжигает нутро. Перед глазами картина той убийственной ночи, когда он своими глазами увидел женщину, без которой не мыслил жизни и лучшего друга в обнимку на красных шелковых простынях.

Обнимая Глеба за шею, глядя на Николая колдовскими зелеными глазами, она сказала четко, отстраненно и холодно:

- Уходи, Коля. Между нами все кончено.

Эти слова до сих пор звучат у него в голове, каждый день, каждый час, каждую минуту, каждую секунду…

20. Глава 20

Маша

Дикий ор ударяет по вискам. Не сразу соображаю, где нахожусь и что случилось.

- Зачем, Глеб? Вот скажи зачем?! – визгливый голос Анжелы врезается в мозг.

Как же больно. Сдавливаю виски. Я дома, если квартиру где прожила столько лет с Глебом, можно так назвать. Муж меня вырубил и привез сюда. Тут я солидарна с предательницей: зачем?

- Не верещи, - недовольный ответ Глеба.

Любовники на кухне. Я в нашей спальне. Во всем теле тяжесть, сложно даже пошевелиться. Что он со мной сделал? Глеб опасен.

- Я уже все сказала мужу. Нам больше ничего не мешает быть вместе. А ты ее притащил! Глеб, зачем?! Я не понимаю, - продолжает орать Анжела.

- Тебя кто-то просил признаваться? Сколько раз тебе говорил, без моего ведома ни шага. Что за самодеятельность, Анж? – раздраженный голос мужа.

- Сколько это еще могло продолжаться! Мы любим друг друга, эта наконец-то все знает. Я больше не хочу скрываться. А старик меня достал. Его нежность, его руки, он меня лапал! Бррр, - даже представляю, как она морщится.

Так обидно за папу становится. Ведь он для семьи все делал. Несмотря на предупреждение врачей, брал дополнительные смены, все в дом, все для детей. В том, что папа любил предательницу у меня ни малейшего сомнения.

Он и нас с Людой очень любил. Пока не выросли, давал матери гораздо больше, чем алименты, да и покупал нам многое, потому как его деньги шли на младших братьев и сестер, на новых ухажеров матери.

Она почему-то всегда связывалась с мужчинами, которые были не в состоянии обеспечить даже самих себя. Едва я научилась ходить, мать уже прививала мне чувство долга, что я должна помогать…

Мне было шесть, когда она стала брать меня с собой на рынок торговать зеленью, которую она выращивала на огороде. Чем старше я становилась, тем больше работы по дому, огороду, заботе о младших братья и сестрах, сваливалось на меня. Потом я начала подрабатывать, убираться в квартирах, лишь бы маме было легче.