Измена. Вернуть Жену - стр. 52
Он так смотрит…
Алчно. Жадно. Будто прицеливаясь, чтобы затем наброситься.
– Ну допустим, я соглашусь на твою сделку…
– В твоих словах мне слышится подвох, – улыбаюсь обольстительно, нравится чувствовать напряжение мужчины, чуть подаюсь вперед, демонстрируя декольте своего платья, и замечаю, как взгляд Игната темнеет, почти обжигает, когда скользит по моей коже…
Игнат дублирует мое движение, также подается вперед и сцепляется со мной взглядом. В его янтарных глазах будто что-то вспыхивает, когда мой так называемый муж заявляет с жаром:
– Только и у меня в таком случае будут свои требования для сделки, дорогая моя женушка…
– И какие же у тебя требования, Юсупов?
Приподнимаю бровь, принимаю правила его игры, фактически иду на торг, но я осознаю, что от Игната мне не избавиться. Он сделает так, как решил. Я его, что называется, изучила за то время, когда мы били вместе, и я действительно любила…
Жесткий. Жестокий. Стойкий. Выдержанный. Он идет к своей цели и рушит любую преграду на своем пути. И сейчас, раз он уже щелкнул пальцами и вычеркнул из всех возможных источников факт нашего развода, ясно, что меня муж из своего захвата не выпустит.
– Ну для начала ты будешь выходить со мной в свет и на публике играть трепетную влюбленную женщину. Ты ведь это умеешь? – приподнимает вопросительно бровь, и мне что-то слышится в его вопросе, словно там какая-то боль потаенная, но я отмахиваюсь от этой мысли.
Для того чтобы испытывать боль, для начала нужно иметь сердце, а вот у Игната его точно нет. Там банковский счетчик, отсчитывающий лишь выгоду.
– Если нужно поиграть на публике, то я могу и попробовать. Только вот все эти годы ты жил себе спокойно, необремененный любимой женой, вряд ли держал целибат. И скажи мне, дорогой мой муж, не будет ли это выглядеть как минимум глупо?
Режу без ножа собственные воспоминания, и отчего-то упоминание того, что Игнат спал со всеми, пока я не могла от своей обиды избавиться, причиняет боль…
– Резонный вопрос, но свою личную жизнь я не афишировал, так что о том, кто и что может подумать, не беспокойся, – отвечает в своей коронной манере, не дающей даже возможности на сомнение.
Смертников нет, чтобы лезть к Юсупову. Особенно с вопросами относительно его личной жизни.
– Мы обговорим временные рамки? – спрашиваю конкретно. – В прошлый раз было пять лет, но, как видишь, столько мы друг друга точно не перенесем, мой предел – это несколько месяцев, как раз к этому сроку и закончу оформление твоего особняка.
Ничего не отвечает на мою речь, вновь цепляет бокал и делает глоток. Юсупов выглядит задумчиво, будто обдумывает что-то свое, а я сдаваться не собираюсь.