Измена. Верни мою любовь - стр. 18
Я вышла из ванной с салфетками и полотенцами сухими. Стала вытирать полы, а Роберт так и сидел застывшей статуей. Когда я почти закончила и развернулась к ванной, в спину прилетело холодное:
— Что ты от меня скрываешь, Ксения? — голос мужа не дрогнул. Я лишь обернулась и тихо призналась:
— Ничего…
Ничего такого о чем ему нужно было бы знать. Ничего такого чем бы я хотела с ним поделиться. Ничего такого…
Я закрылась в ванной и снова склонилась на унитазом, потому что внутри поднималась рвота. И меня выворачивало на этот раз просто водой и жёлчью.
Роберт несколько раз ударил по двери.
— Ксюша, ты мне врешь, — прокричал он. — Ксюша, я знаю, что ты скрываешь!
У меня слёзы покатились по щекам. Я стояла над раковиной уже и пыталась оттереть с лица их следы. Нет. Роберту нельзя знать, что я беременна. Нельзя.
— Ксюша! — крикнул он из-за двери, а я схватилась за полотенце, вытерла покрасневшее от ледяной воды лицо. — Ксения, ты беременна!
Страх сковал меня, спеленал как корабельные канаты. Губы дрогнули и затряслись и вместо того, чтобы паниковать, я открыла дверь и выдохнула:
— Меня просто тошнит от тебя. От ее дешёвых духов, которыми пропитался весь ты насквозь… От ее помады, которая отпечаталась на воротнике твоей рубашки. От всего этого, Роберт. От того, что ты сначала был с любовницей, а потом полез на меня как животное. От того, что я видела и знала то, что приличные люди держат в тайне и только такие как ты с Лилией выставляют на всеобщее обозрение. Меня от этого тошнит, а не от беременности…
Я дрожащими голосом это все высказала и прошла мимо мужа, который застыл на пороге ванной.
Я вышла из спальни, вспоминая как впервые после свадьбы появилась в этой квартире. Я была против того, чтобы съезжаться до бракосочетания, бабушка бы такого не одобрила, и после недельного медового месяца, который мы провели на Санторини я вошла в эту квартиру и чуть с ума не сошла от того насколько она шикарная, насколько в ней много пространства и как сильно она отражала характер Роберта.
Со временем в ней стало много и меня. Тонкие пледы и подушки на темных диванах. Цветы в вазах, особенно в мае: пышные сочные бутоны пионов, которые долго не стояли, а быстро сбрасывали как ненужную одежду лепестки.
И я уходила отсюда, прощалась со всем этим, ведь все, что было, Роберт обратил в пепел.
Даже мои мечты.
Он предал не только нашу любовь, наш брак, он растоптал все святое, что было в нем.
— Я не отпускал… — прозвучало позади меня, когда я вышла в зал и вытащила из ящика у окна папку со своими документами. Паспорт был изначально в сумке, а вот все остальное: диплом, медстраховка…