Измена. Верни мою любовь - стр. 13

— Прикройся! — рявкнул муж и схватил мои сапожки. — Стерва. Всю душу мне вымотала. Все жилы вытянула…

— Я тебя просто любила… — призналась я не видя ничего плохого в том, что искренне любила чудовище, которое не оказалось принцем.

— И я тебя люблю! — крикнул Роберт, швырнув в коридор, где я стояла, мою сумку. — Какого черта тебе ещё надо, Ксю? Я люблю тебя сильнее жизни, я…

Его слова про любовь были отравленными стрелами. Словно цикута на кончике каждой из них. И я чувствовала приближение конца.

Горячие слёзы чертили полосы на моем лице.

— Так любишь, что решил сравнить? — платье валялось под ногами почти как подвенечное. Только то Роберт снимал трепетно, проводил по моей вздрагивающей от прикосновений спине кончиками пальцев, рисовал узоры, которые распускались алыми цветами на сердце. А сейчас они стали пеплом.

— Мне и сравнивать нечего! — зарычал Роберт и в стену номера влетел тяжёлый бокал для виски. В воздухе разлился тяжёлый аромат алкоголя вперемежку с сочной, отдающей железной окалиной яростью Роберта и моей пахнущей полынью болью.

Мне не хватало сил упасть на пол и обнять себя руками.

— Одевайся! — крикнул Роберт и, все же не выдержав, шагнул впритык ко мне. Обнял талию руками и выдохнул. — Красоту свою неземную прикрой…

— Только красоты этой не хватило, получше нашёл… — горько сказала я, снова отворачиваясь от мужа. Роберт облизал губы и его руки скользнули мне на спину, прижали.

— Не нашёл…

— Тогда почему? Чего тебе не хватало? — слова приходилось произносить сквозь боль саднящего горла.

— Одевайся и договорим дома… — Роберт отошел от меня и подхватил своё длинное пальто. Я понимала, что не могла просто уехать с ним. Я не могла себе представить, что пробуду с этим человеком ещё ночь пока он не уйдёт на работу и я не смогу спокойно исчезнуть. И поэтому выдохнула.

— Нет.

Роберт взбесился. Его пальто легло мне на плечи. Грубые руки вздёрнули в воздух. Я старалась напомнить себе, что я всего лишь марионетка, что если начну вырываться и кричать это только раззадорит мужа, поэтому молча стерпела, как он подхватил меня на руки, схватил сумку и, толкнув дверь ногой, вышел из номера.

— Ни одна живая душа никогда не увидит мою жену обнаженной, — зло шептал мне Роберт. А я чувствовала себя почти мертвой. Это такая дикая боль выворачивающая кости, сминающая суставы, когда некогда руки приносящие счастье сейчас дарили только грубость.

Роберт усадил меня в машину. Бросил на колени мою сумку, поставил на пол сапожки.

Я в ловушке. И выход был только один.

— Мы разведемся… — сказала я, когда машина тронулась.