Измена. Верни мне мою жизнь. - стр. 11
Наверно, просто я воспитанная, и то, что уместно наедине, не стоит показывать обществу.
— Вы отдадите мне ключи? — хрипло спросила я и сделала маленький шаг навстречу. Свекровь отходит и прячет руки за спину.
— В изменах мужа виновата только жена. Это ты так сама построила вашу жизнь, что стала неинтересна моему сыну.
Мне не хочется слушать эти слова, но они раскалённой спицей ввинчиваются в мой мозг, прокручиваются. И виски ломит. Я прикладываю ладонь к голове, чтобы унять боль.
— Отдайте мне ключи от моей квартиры, — я специально делаю ударение на «моей», чтобы показать, что не намерена терпеть проповедь про хороших жён, но тут Марию Львовну понесло…
— Хорошая жена не бежит после измены, а возвращает мужа. Умная жена молчит, а не бегает по родственникам. Добросовестная жена всеми силами возвращает супруга в лоно семьи, а ты! — она взмахивает рукой, стараясь попасть мне по лицу, но я отшатываюсь, удаляюсь спиной в дверь. — Ты! Ты самая настоящая паршивка!
От унижения и стыда меня снова мутит. Причём настолько сильно, что желудок подступает к горлу и я дышу сквозь сцепленные зубы, чтобы прямо в коридоре меня снова не вырвало.
— Ты бессовестная нахлебница! — кричит свекровь. — Ни единого дня в своей жизни не проработала. Всё на шее Макарушки сидишь, ножки свесив. Всё клянчишь... Этот отпуск тебе не отпуск. Это кольцо некрасивое, новая квартира не обставлена. А жена сама вьёт свой уголок! И только ты бездельница.
Кричит свекровь громко. Так громко, что свёкор не выдерживает и выходит в коридор, но один взгляд бешеных обезумевших глаз, и он просто закрывает дверь спальни, оставляя меня наедине с чудовищем, в которое превратилась всегда улыбчивая и отзывчивая женщина.
— Ты нахалка, что присосалась к моему мальчику. Дрянь, которая из него верёвки вьёт, всю жизнь ему своими капризами портит. Ты смеешь ещё приходить и обвинять Макарушку в измене? Да без него ты бы на панели сгнила!
Я не успеваю среагировать, и звонкая сочная пощёчина касается моего лица, откидывая мне голову в косяк. Я хватаюсь одеревеневшими пальцами за гладкий шелк стен. Внутри всё звенит и переливается перед глазами бензиновой плёнкой. Я жмурюсь, стараюсь отогнать галлюцинации, но становиться ещё хуже, и ритм крови в ушах гремит набатом.
Мария Львовна кричит. Её лицо раскраснелось. Она машет перед моим лицом руками, и я шагаю, хватаю твёрдое её запястье и срываю с пальца колечко с ключами. Свекровь визжит.
— Дрянь! Подлая дрянь! Ты мне руку разодрала! Вот сейчас я позвоню Макарушке! Вот он научит тебя уму-разуму! В ногах его ползать будешь и радоваться, что дали облизать ботинки!