Измена в новогоднюю ночь - стр. 20
И дурею оттого, что на этот раз меня никто не отталкивает…
8. Глава 8.
Голова идёт кругом, на пару секунд я вылетаю в прострацию, вслед за потрясающим голосом Уитни Хьюстон.
А мужские руки так ласково и нежно кружат меня в танце и кружат. Я расслабляюсь, отпускаю боль, которая сидит под рёбрами, как будто там нож торчит.
Как странно всё, нереально. И этот мужчина… Какой-то колдовской у него голос и взгляд… Он та-а-к смотрит, я даже не знаю, как это описать, но под его взглядом я как будто оживаю, и отчаяние моё притупляется.
Гордей назвал меня очень красивой, но слова - это пустое. Я читаю подтверждение в его колдовских глазах.
Раньше Гордей казался мне хмурым и даже злым, а сейчас… Я как будто рассмотрела его. У него такая живая мимика, и улыбка притягательная, руки сильные, перетянутые венами, а пальцы нежные.
А ещё под этим взглядом во мне просыпается какое-то неведомое до этого ощущение. Я не знаю, как его описать, но на ум приходят пресловутые бабочки в животе. Они кружат в танце вместе с нами, и я не знаю, как их угомонить.
Боже, наверное, я совсем пьяная, и это все происки алкоголя. И бабочки, они, видимо, тоже пьяны, и никак не желают успокаиваться, а любимая песня и вовсе заставляет меня порхать вместе с ними.
Выплываю из дурмана лишь на секунду, открываю глаза и тут же пропадаю снова, встретившись с горящим мужским взглядом. Не успеваю я даже ойкнуть, как его губы обрушиваются на мои…
Первым порывом хочу снова возмутиться и оттолкнуть его, но… Проклятые бабочки берут меня в плен, а эти порочные губы творят со мной такое, что сопротивляться я просто не могу…
Я целовалась много раз, с Игорем. Но… ТАК я не целовалась никогда…
Его язык сейчас делает нечто настолько неприличное с моим ртом, что мне хочется прогнуться как кошке и потереться об него, и желательно, чтобы одежда нам в этот момент не мешала.
Я чувствую, как соски мои отчаянно твердеют и начинают выделяться сквозь тонкую ткань платья, которое не предполагает белья.
Из памяти приходит образ сильного мужского тела, едва прикрытого полотенцем, меня обдаёт волна тягучего возбуждения от одной мысли о том, как я могла бы потереться возбуждёнными сосками о его жёсткие волоски на груди…
– М-м-м, – срывается с моих губ стон.
Я невольно откидываю голову, а Гордей переходит с моих губ на шею, его мягкая борода приятно щекочет кожу, губы обжигают влажными жадными поцелуями, его рука бродит по моей голой спине, но постепенно переходит на рёбра, забирается под грудь, а потом резко накрывает полушарие ладонью, потирая сквозь ткань ноющий сосок.