Измена. Уходя – уходи - стр. 7
– Ма, я гулять, – крикнул сын из детской.
– До семи! Сядем ужинать, когда папа приедет.
Ужинать. Горько хмыкаю. Меню продумала, продукты в доставке заказала, весь вечер изображать радушную хозяюшку буду. Пусть видит, какая у него жена: умница, красавица, не то, что турагентша с подкаченными губами. Красивая. Ну, так и я ещё ого-го!
Глушу в себе обиду, душу её обеими руками, чтобы не вырвалась наружу. Дима заходит в квартиру с улыбкой на всё лицо. Лёгкий загар, запах свободы и луговых трав, и до боли родной и знакомый прищур синих глаз… Слёзы щиплют в носу, глотаю огромный комок и натягиваю улыбку. Отдохнул, нагулялся. Натрахался от души, да?
Волосы вверх уложила, платье надела, так Маша уже и причёску мне вытрепала, и подол кашей заляпала. Переодеться не успела, встречаю мужа растрёпанной и грязной. Как он вообще может мне в глаза смотреть, совести хватает?!
– А вот и мои самые любимые девочки, – говорит и обнимает одной рукой. Первый поцелуй – Маше, потом тянется ко мне. Отшатываюсь инстинктивно, вяло улыбаюсь и позволяю поцеловать в щёку.
– Устала без меня, да? – Дима – само сочувствие. Представляю, как впиваюсь в его волосы и с размаху ударяю смазливым личиком о стену. Желательно, об угол, чтобы потом шрам над бровью на всю жизнь остался. Становится немного легче. Дима забирает Машу, подбрасывает на руках, а из меня как будто дух выбивает – замечаю крохотные царапинки на его шее. От ногтей оставлены.
– Что это? – спрашиваю небрежно. Касаюсь кожи.
– А, это, – Дима пожимает плечами, улыбается. – По лесу ж гулял, поцарапался. Я столько фоток сделал! Ты должна заценить!
Заценю, ага. Так заценю, что мало не покажется… Стоп. Держи себя в руках, Ань, ты сама семью выбрала.
– А Китёныш где? – Дима останавливается посреди гостиной. Стол на кухне уже накрыт, в духовке томится утка, пюре укутано в плед, салатики – обязательно три, чтобы было разнообразие. Домашняя буженина, отварной язык: мужчинам нужно много мяса! Компот из последних летних фруктов и ягод, запотевшая бутылка вина. Всегда так из командировки встречала, сейчас на автомате готовила, потому что иначе, кроме склизкой холодной манки, ничего на столе Диму бы не ждало. Даже её он не заслужил.
– Гуляет Китёныш твой. Кашалотом давно стал, а ты всё ребёнком считаешь, – ворчу и смотрю на часы. Ну, конечно, уже половина восьмого, кто бы вспомнил о времени. Тянусь к телефону, но одёргиваю себя: ну, уж нет, не стану опять в плохого полицейского играть. Пусть любимый папа домой загоняет.
– Позвони, пусть домой идёт, – командует Дима, отправляясь в спальню: переодеться, принять душ после дороги.