Измена. Уходя – уходи - стр. 25

– Ма, а папа когда приедет?

Никита спрашивает второй день подряд, а я могу ответить только «Не знаю». Когда он в командировке, сын не пишет и не звонит, чтобы не отвлекать. Но ведь теперь это правило не работает, так?

– Напиши ему. Сейчас можно.

– Уверена? – тянет Никита с сомнением.

– Да, уверена. Напиши, он обязательно ответит.

На самом деле без понятия: ответит или нет. Пытаюсь не думать, чем он занят всё это время, с кем. Хотя понятно и чем, и с кем. Приближается очередная Машина диспансеризация, семь кругов ада по поликлинике, с молитвами, чтобы не пришлось ехать в больницу. Мне надо напомнить, что он обещал быть рядом? Или гордо тащить всё на себе? Обойдётся. Меня бросил, но забивать на детей не позволю.

Вечером, когда наконец наступает тишина, беру листок бумаги и расписываю наше имущество. Всё, до последнего счёта. По-прежнему неясно, что делать с домом. А квартира, в которой мы сейчас живём, оформлена на свекровь. Мысленно мычу, тру виски: как могла об этом забыть? Когда мы разведёмся, она нас отсюда выгонит? С неё станется, ведь отношения у нас не сахар и никогда хорошими не были. По факту всё, что у меня есть – дом с пустыми стенами. Выходит, надо как-то его продавать. Сложно. Придётся проконсультироваться с юристом, сама не справлюсь, а Диму, судя по всему, это не волнует. Скоро за квартиру платить.

Постепенно начинает доходить глубина ямы, в которую Дима уронил нас своим уходом.

Сыну ответить всё же соизволил. Сказал, что вернётся сегодня. Жду, нетерпеливо расхаживая по квартире. Что скажет, что я отвечу?.. Ключ поворачивается в замке, муж заходит, как ни в чём не бывало, с чемоданом. Сердце пропускает удар – решил вернуться? Не понравилось на новом месте? Никита выходит из спальни, серьёзно протягивает руку. У них давно прошли времена обнимашек, теперь сын и мне не позволяет лишний раз коснуться.

– Как съездил? – спрашивает серьёзно. Дима пожимает плечами, отводит глаза. Ну, нет, милый мой, объясняйся сам.

Выразительно смотрю на чемодан. Разувшись, Дима проходит с ним в спальню, кладёт на кровать и говорит:

– Надо ещё вещи взять.

– Собирай. – Прислоняюсь к стене, скрещиваю руки на груди. Больше не собираюсь складочки на брюках наглаживать.

– Что, не поможешь? – криво улыбается.

– Издеваешься? – фыркаю и качаю головой. – Надеюсь, ты не забыл, что двадцать пятого за ипотеку платить, а двадцать шестого с Машей на диспансеризацию.

– Помню, – он открывает шкаф, голос звучит приглушённо. – За ипотеку заплачу, за вами с утра заеду, Пашку предупредил, что весь день не будет.