Измена. Уходя – уходи - стр. 21
Ошейник на шее стягивается сильнее, путаюсь в собственном вранье. Пашка говорит, что всё норм. Тоха бы тоже поддержал. А Аня что? Не чужой человек, родная. Но… Как сестра. Член семьи. Отпустить не могу, жить вместе устал. Мерзко от себя, и только. На одной мерзости и самобичевании будущее не построишь. Как представлю, что впереди годы обмана, тошнить начинает.
Рита другая. Не Аня – их нет смысла сравнивать. Они не как лёд и пламя, они как тёплое и твёрдое: в разных плоскостях вращаются. Скользко раз говорили: не зарекайся?! В пословице про суму, чуму и тюрьму, а у меня про измену. Осуждал, теперь сам сполна хлебаю и остановиться не могу.
Может, сделать так, чтобы Аня снова спалила? Детский сад. Надо сесть и поговорить. Нормально так, серьёзно. Я мужчина, или кто? Определиться уже, выбрать. Риту, где жить заново начал, или Аню, где годы вместе и дети? Сука, что ж так сложно, а?!
Позже. Ещё немного времени, чтобы обдумать. Вдруг выбор неверный? Не хочу семью терять, если ошибся.
Глава 7
Дима
Простыни пахнут чем-то цветочным, из химчистки. К этому запаху почти привык за месяц. Рита лежит на животе, смотрит сквозь ресницы и расслабленно улыбается. Веду кончиками пальцев по позвоночнику, обвожу ямочки, поднимаюсь обратно. Надо собираться, но как не хочется!
– Может, ещё на час продлим? – спрашивает она тихо. Эти моменты оба не любим: когда расставаться надо. Опостылело прятаться. Как люди живут на две семьи? У меня не получается. Дома ад начинается, мой собственный. Когда на Аню смотрю, на её губы, вечно поджатые. Чувствую её взгляд на себе, обвиняющий. И продолжаю, мать твою, продолжаю изменять! Рита больше о том, чтобы из семьи ушёл, не говорит, но понимаю – её тоже надолго не хватит. Да и кому бы на её месте понравилось так жить? Ей двадцать пять, от мужиков отбоя нет, иногда не понимаю, что вообще во мне нашла. Не верю своему счастью. Или наоборот – худшему, что в жизни случалось…
Смотрю на часы: шесть. Домой стараюсь возвращаться в семь, но иногда задерживаюсь. Только по работе, ни разу с Ритой. Может, и правда продлить?
– Мить, – она касается губ, ловлю ими пальцы, – почему ты такой красивый?
Фыркаю. Нашла красоту. Хотя льстит, конечно, когда она говорит о моей внешности. В тридцать семь уверенности в себе уже поубавилось, а Рита словно свежую кровь вливает.
– Такие глаза синие, – продолжает она, придвигаясь ближе. Улыбается, обводит брови. – Ты знаешь, что у тебя вообще седых волос нет?
– Пока нет, скоро появятся. – Глажу её талию, веду по рёбрам вверх. – Буду нравится, когда поседею?