Измена. Твоя вина - стр. 16
- Ой, извините пожалуйста, несу ерунду какую-то. Это я от волнения, у меня бывает, не обращайте внимания.
- Это абсолютно нормально, - успокаивает меня он.
И то ли от того, что я сразу почувствовала себя в его кабинете как дома в детстве, то ли от его обезоруживающей улыбки и бархатного голоса, я действиетльно расслабляюсь. Сажусь в предложенное кресло, он занимает кресло чуть поодаль напротив меня, садится спиной к окну так, что пробивающиеся лучи солнца лижут его плечи и играют бликами в темных волосах.
- И так, Анна, в чем запрос? С чем вы пришли?
В голове моментально складывается пазл. Будто именно эти слова были ключом к нему. И я стараюсь объяснить:
- Я подозреваю мужа в измене. Ничего не могу с собой поделать. Мне кажется, что он меня бросит, я стараюсь быть лучше и лучше, чтоб он видел, что другие хуже. Но кажется проигрываю этот спор.
Илья Андреевич делает в блокноте короткие заметки, и снова поднимает глаза на меня:
- Вы считаете ваши подозрения беспочвенны? – задает он вопрос, на который у меня нет ответа.
Вопрос звучит как удар под дых, я закашливаюсь, на глазах выступают слезы. С неизменным выражением лица, он протягивает мне салфетку и молчит, ждет ответа. А я бы предпочла под землю провалиться, чем что-то говорить.
Мне требуется не меньше пары минут, чтоб решиться и начать свой рассказ:
- Мой папа умер, когда мне было десять лет. Мама очень его любила. У нас была хорошая семья, очень правильная: папа много работал, обеспечивал нас, мама сидела дома и создавала уют, чтоб всегда было прибрано и стол накрыт. Я была прилежной школьницей. Но когда папы не стало, все рухнуло.
Я делаю паузу, мне больно об этом говорить, я даже Артуру и то не рассказывала свою историю. Илья Андреевич внимательно всматривается в мое лицо, хмурит брови, я понимаю, что сейчас он будет меня жалеть. Но я не хочу жалости, поэтому набираю побольше воздуха в легкие, чтоб сказать на одном дыхании:
- После похорон моя бабушка, мама моего папы отозвала в сторонку мою маму и сказала, что мой папа всегда хотел наследника, сына. А моя мама родила дочь, то есть меня.
Я снова маленькая девочка, на меня никто не обращает внимания, взрослые слишком заняты своим горем, чтоб разделить со мной мое. Я забилась в угол, где меня никто не видел, и плакала, вспоминая папу. Но вдруг услышала слова бабушки, что папе нужен был сын, а не я. Мой мир осыпался осколками вокруг меня, я замерла, забыв, как дышать. Помню, я тогда решила, что я разочаровала папу, что надо было родиться мальчиком, или может быть лучше учиться, больше стараться, не плакать по пустякам, он так ненавидел слезы, вечно мне говорил, чтоб не распускала нюни.