Измена. Теперь я (не) твоя! - стр. 19
Занимаю позу эмбриона и какое-то время реву в подушку, обняв ее. Хватаюсь за голову и чуть ли не деру волосы на голове.
Дура! Какая же я дура! Почему я не могла дождаться утра?! Тридцать пять тысяч. Все деньги, что были на моем счету. И телефон. Как теперь искать работу? Остается вариант с газетным киоском. Но я не смогу ни позвонить, ни элементрано купить эту самую газету.
Голова разрывается от приступа мигрени. Указательными и средними пальцами, соединенными вместе, массирую виски, чтобы хоть немного унять боль.
Вспоминаю совет мамы, что в случае сильной головной боли нужно с силой потянуть мочки уха. Не помогает, но… Сережки! Вскакиваю с кровати и расстегиваю плотные застежки. Кладу обе на свою ладонь.
Утонченные серьги-продевки из элегантного золота, декорированные нежным жемчугом. Их цена, по моим подсчетам, может превышать пятьдесят тысяч рублей! Сажусь на край кровати, не отрывая от них взгляд.
Я стояла на балконе загородного домика из бруса. Укутанная в плед, с чашкой кофе в руках, наслаждалась видами горной реки и окружающего ее лесного массива. Птицы весело щебетали. В воздухе пахло ароматным зерновым напитком, природной чистотой и росой.
Я слегка вздрогнула, когда почувствовала прикосновение сзади. Но сразу же заулыбалась. Ведь кто же это еще мог быть, как не Артур. Он нежно поцеловал меня в шею, пожелав доброго утра и скорейшего возвращения в спальню.
Я непроизвольно провожу рукой по шее, вспоминая нежное касание его губ.
То, как я выгнулась, подставляя все новые и новые участки для его ласки. Я стояла зажмурившись от наслаждения и не видела, что снизу Артур держит маленькую бархатную коробочку.
– С годовщиной, дорогая, - мягкий бархатистый голос и теплое дыхание пробуждали во мне огонь страсти и желания.
Я опустила голову и была на седьмом небе от счастья. Тонкие, нежные, аккуратные не вычурно-богатые серьги. Артур знает меня как никто другой.
И вот я в отеле. В номере, оплаченном братом Артура. Без копейки в кармане. Без мужа. Без семьи. Одна.
Прости, малыш.
Конечно же, я не одна. Но я еще не до конца свыклась с этой мыслью: я беременна. Никто не может меня защитить. А малыш защитил. Только благодаря ему мы остались целы.
В голове эхом проносится тихим шепотом слово аборт. Но я сразу же прихожу в такой гнев! Нет! Я столько сделала, ради появления этого малыша. Об операции и речи быть не может.
Мама, дай бог ей долгих лет, как-то мне сказала: “Исправить ва этой жизни можно абсолютно все, кроме чьей-то смерти”. Как же она права. До тех пор, пока я жива, я сделаю все, что от меня зависит.