Измена. Скандальный развод - стр. 14
Кемаля отбрасывает назад. Я вскрикиваю, а вместе со мной вскрикивают и медсестры на посту, до этого молча наблюдавшие за разворачивающейся сценой. Сразу поднимается суета, кто-то кричит, кто-то бросается вызывать охрану.
- Сейчас я тебе проблемы устрою, - рычит Ильяс, буравя брата взглядом исподлобья. – И не только со слухом.
Он медленно закатывает рукава рубашки. Не торопится, уверен в своих силах на все сто процентов. Бугры мышц перекатываются под одеждой, на правой руке открывается татуировка, увивающая мощное предплечье.
Эта спокойная методичность буквально вопит о том, что Ильяс в настоящем бешенстве. Он едва контролирует себя, но стоит схлестнуться с братом и его ничего уже не удержит. И драка будет не понарошку, до крови, жестокая и без пощады.
Меня мелко потряхивает. От мужа исходит сильная волна агрессии, его словно тьма окутывает. В такой ледяной решительной ярости я мужа еще никогда не видела!
- Золотко, - обернувшись ко мне, Ильяс ласково улыбается, - вернись в палату. Мужчины тут пока побеседуют о своем.
Бросаю беспомощный взгляд на Кемаля. Он оправляется от удара быстро. Вообще не обращает внимание на ссаженную скулу. Стаскивает с себя пиджак и прожигает старшего брата мрачным взглядом, набычившись. Решительности в нем не меньше, чем в Ильясе, злости тоже хоть отбавляй. По одним горящим огнем глазам ясно, что Кемаль всерьез решился вступиться за мою честь и ответить за свои слова, как настоящий мужчина. Делом.
Мамочки! Мне становится действительно страшно. Еще не хватало рассорить братьев. Меня же свекровь вообще тогда проклянет!
- Мальчики, пожалуйста, - пытаюсь образумить я разошедшихся мужиков, - мы же в больнице…
Аргумент так себе. Что помешает им выйти и начистить друг другу морды на улице? Но меня так потряхивает от перенапряжения, что на ум больше ничего не приходит.
- Злата. Уйди в палату, - советует Кемаль мне следом за братом.
А потом они схлестываются друг с другом, как две девятибалльных волны в шторм. Прут друг на друга, слышится хруст костяшек, звуки ударов о тело, звериное рычание. Вскрикнув, я отступаю на шаг.
В коридоре поднимается настоящий гвалт. Краем глаза замечаю запоздавших охранников, что несутся на всех парах к сцепившимся мужикам. Я на такое смотреть не могу с детства. Сразу вспоминаются пьяные драки отца, который бросался на маму с кулаками.
Тогда я, тщедушная и мелкая, кидалась ее защищать, закрывала своим телом. Лишь бы маму отвоевать. Бывало и самой попадало так, что приходилось синяки прятать. Успокаивала потом маму на кухне, отпаивала ее чаем. А наутро они как ни в чем не бывало мило щебетали. Мама прощала каждый раз. А потом кошмар повторялся снова.