Измена Серебряного Дракона - стр. 36
— Ее состояние очень серьезно. Ей нужно дать столько внимания и заботы, сколько ты можешь.
В голосе Уинстона звучит теперь неподдельная тревога. Теперь его голос совсем не такой мягкий и успокаивающий, как был, когда он говорил со мной.
— Что мне делать? — спрашивает Айвен.
— Говори с ней, вспоминайте вещи, которые точно были, счастливые воспоминания, хорошие приятные моменты из прошлого — это должно помочь ей утвердиться в том, что реально, а что нет.
— То есть, она может помнить вещи, которых не было?
— Кто знает? Во время перерождений бывает разное…
— И насколько далеко это может зайти? Что если она начнет бредить по=настоящему, что если причинит кому-то вред, или себе самой?
Уинстон молчит в ответ на вопрос Айвена. Но спустя минуту заговаривает. Речь звучит все более отдаленно, как будто они уже вышли на улицу.
— Не будем говорить о плохом, Айвен. Будем наблюдать за происходящим и принимать меры если потребуется. А до тех пор, не спускай с Дженни глаз. Ей сейчас очень нужна твоя забота. Возможно, как никогда. Ей нужна каждая частичка любви, которую ты можешь ей дать.
— Знаешь, Уинстон, мы с тобой не особенно ладили раньше…
— Все в порядке, Айвен.
— Нет, я хочу сказать, что я рад, что сестра вышла замуж за тебя. Я был против, но теперь я вижу, что бывают золотые… Непохожие на других. Мне жаль, что я не позволил себе попытаться узнать тебя получше раньше.
— Я рад это слышать, Айвен, — говорит Уинстон. — И еще я хотел сказать…
— Да?
— Ее сила куда мощнее сейчас, чем у любой переродившейся медной, что я видел. Сила мощнее в несколько раз. И если учесть, что она не слышит своего эйдоса, она бесконтрольно поглощает и расходует чудовищные объемы силы. Это видно по узору ее глаз. С такой силой могут совладать только золотые. И это одна из вещей, которые меня беспокоят. Их голоса отдаляются еще дальше и я уже могу усилием воли перестать слышать их голоса. Вздыхаю с облегчением.
До чего странно слышать, когда говорят о тебе. Странно и одновременно неприятно.
Я не пытаюсь дальше расслышать о чем они говорят, вместо этого я не отнимая рук от ушей, вслушиваюсь внутрь себя самой.
Почему я могу слышать все и всех, кроме моего эйдоса? Он должен быть где-то здесь.
Где же ты? Отзовись…
Но вдруг, вместо голоса моего эйдоса, я снова слышу тот самый звон, где-то внизу… То, что я в прошлый раз приняла за часть сна, теперь отчетливо звучит на краю моего сознания, требовательно призывая к себе.
Не в силах противиться, я чувствую, как сердце начинает стучать от волнения. Я тихонько встаю и на цыпочках подхожу к двери.