Измена. Счастье на осколки - стр. 42
– Лина, какая же ты сладкая, невозможная. Моя теперь, только моя, – хрипло выдыхает он мне в губы.
– Это ты зря, ублюдок ментовский, – слышу я родной голос и какая-то сила срывает с меня Андрея, и я слышу грохот рухнувшего тела. Вдыхаю полной грудью, пытаясь прикрыться, потому что, оказывается, Андрей успел распахнуть на мне платье практически до пупа.
– Ты, сссука, еще раз увижу тебя поблизости с моей семьей, урою. И не посмотрю, что ты мент, понял? – Дима, с побледневшим лицом и резко выдающимися скулами, на которых ходуном ходят желваки, держит за грудки Андрея. Я его никогда не видела в таком бешенстве.
– Ты, блядь, понял? – с силой встряхивает его еще раз Дима, а потом отпускает и ударом кулака практически выносит его из комнаты.
21. Глава 19
Не вижу перед собой ничего кроме мента, который лежит на моей Ангелине и шарит рукой у неё между ног.
Сволочь! Петух конченный!
Меня ослепляет ярость с такой силой. Удар, ещё удар, он даже не успевает закрываться. Прихожу в себя от крика Лины.
– Дима! Ты его убьешь!
И я бы убил. Лицо Андрея сплошной кровоподтек, мои кулаки и рубашка в крови. Не чувствую ни боли, ни жалости. Он стонет, шепчет разбитыми губами: “Мразь”. Я едва сдерживаюсь, чтобы не заткнуть ему рот ещё одним ударом.
– Вали пока ещё жив, – отпускаю его.
Андрея шатает, но он удерживается на ногах.
– Зря ты это сделал, – хрипит кровавыми пузырями на губах. Идёт к двери.
– Пошел на хуй. Ещё раз увижу тебя рядом с моей женой или рядом с домом не посмотрю, что ты мент.
Да вообще плевать на него. Оборачиваюсь к жене, она сидит на диване, сжавшись в комок, обнимает колени, прячет лицо в согнутых локтях.
Подхожу к ней, присаживаюсь рядом.
– Тише, тише.
Обнимаю её, поглаживаю напряженную спину.
– Всё хорошо малыш. Всё хорошо.
Она молча качает головой из стороны в сторону, продолжая прятать лицо.
В кроватке ворочается Лёва, начинает хныкать. Удивительно, что он не проснулся от криков сразу же. Понимаю, что Лине сейчас не до этого. Меня и самого ещё трясёт внутри, будто от вибрации дребезжит сердце. Но заставляю себя встать. Иду в ванну, отмываю руки от крови, смотрюсь в зеркало. Взгляд ещё бешеный, зрачки расширены. Мелкие капельки крови попали и на лицо и на рубашку, от этого выгляжу зловеще. Умываю лицо. И только тогда иду к сыну, который уже от хныканья перешёл к жалобному плачу. Стоит только взять его на руки, он сразу замолкает, а мне страшно его держать. Он кажется таким хрупким. В руках слабость, и я прижимаю его к себе. Как умею. Я до этого не брал младенцев, боялся. Но к моему удивлению у меня получается, малыш замолкает, начинает сопеть. А я продолжаю ходить по комнате кругами, покачивая своего сына. Если до сегодняшнего дня я только умом понимал, что у меня теперь есть ребёнок. Сейчас прочувствовал сердцем. Словно между нами появилась связь, которой не было.