Измена. Счастье на осколки - стр. 24
– Что ты здесь делаешь? – шиплю я. – Зачем явился?
Но из-за пелены, которая застилает мне не только глаза, но и всё сознание, я ничего не вижу и не слышу, что говорит Дима. Я чувствую только, что его подарок-подвеска прожигает мне грудь, сдираю ее с себя и швыряю ему в лицо.
– Уходи!
Я бросаюсь на кровать, слезы льются по лицу, но я думаю только о том, чтобы не испугать сына. Удивительно, но он спит.
Я лежу, смотрю в окно на освещенную фонарями улицу и думаю, думаю, думаю. Слезы стекают в бок и под щекой наволочка подушки намокает насквозь. Я вытираю слезы, но они все никак не хотят останавливаться. Встаю, чтобы умыть лицо водой и только сейчас замечаю, что посередине палаты стоит моя послеродовая сумка.
Открываю ее. Здесь всё, что я с такой любовью собирала, тогда… Когда думала, что счастлива и любима, когда при покупке вот этого конверта на выписку представляла, как он будет смотреться в руках счастливого отца, когда…
Я встряхиваю головой. Лина, соберись, достаточно самоистязаний. У тебя есть сын, у тебя есть родные, у тебя есть голова на плечах и отличная профессия, денежная. Справишься.
«А еще у тебя есть Андрей», никак не может угомониться мой внутренний голос. Рука натыкается на смартфон. Я нервно и в нерешительности кручу его.
А потом загружаю мессенджер, вбиваю номер телефона и пишу сообщение.
«Я теперь при связи. Лина»
На большее я не решаюсь, да и не хочу. Зачем навязываться человеку, пусть даже такому хорошему как Андрей?
Телефон пиликнул ответным сообщением сразу же, как будто Андрей сидел и ждал от меня известий.
А: «Когда тебя выписывают, уже известно?»
Л: «Да, мне сегодня сказали, что выписка на четвертый день»
А: «Я приеду за вами. И даже не спорь!»
Я улыбнулась. Именно это я и хотела сделать – поспорить, отказаться и сделать все самой.
Л: «Я как раз собиралась отказаться, но ты меня опередил :)»
А: «Я знаю, поэтому так и написал. Напиши в день выписки время, хорошо?»
Я шлю согласный смайл и отключаюсь.
А в день выписки я нервничаю и дергаюсь. Заранее договариваюсь с мамой, что приеду к ней. Чувствую, меня ждет непростое испытание – нужно будет отбиваться от маминых вопросов и нравоучений от «я же тебе говорила» до «и в кого ты у меня такая непутевая».
– Орлова, выпишем вас сегодня пораньше, – сообщает мне с улыбкой врач, которая пришла на последний обход, уже с документами. – У вас все хорошо, смысла вас держать дольше нет. Так что обрадуйте вашего папу, а то извелся наверняка.
Я киваю и действительно берусь за телефон. Вот только пишу не нашему папе.
«Нас выписывают пораньше, в пятнадцать тридцать сможешь приехать?»