Измена. С тобой, или без тебя - стр. 8

3. Глава 3

- А вот и наш дед Мороз пожаловал, — улыбкой встретила Любовь Васильевна сына. — Все собрал?
- Все до единого фрукта! — пробасил Павел, подняв повыше мешок с мандаринами.

- Молодец, — похвалила его мать, и строго приказала. — Иди мой руки, умывайся, и переоденься в что-нибудь

домашнее… будем ужинать. Мирочка присоединится к нам, надеюсь, милая, вы не против?

Мира помотала отрицательно головой из стороны в сторону, так как в этот момент рот у нее был занят очередной ложкой варенья. Нежное, ароматное, и, все ягодки без косточек.

- Вот и отлично, — Любовь Васильевна улыбнулась, и посмотрела вдогонку сыну, тот снял валенки, оставив из возле порога, шубу повесил на вешалку, а шапку забросил на полку. — Втроем-то все веселее.

Мира посмотрела в сторону освободившегося дверного проема, где еще недавно стоял Павел.

- Он у меня еще тот массовик-затейник, — покачала головой Любовь Васильевна. — Каждый год с тридцать первого декабря и по четырнадцатое января наряжается дедом Морозом, и навещает ребятишек в детских домах.

Ага, смекнула Мира запоздало, так вот отчего он в таком виде по улицам расхаживает, да с пустым мешком.

- Очень благородное дело, — произнесла она тихонечко.

- Очень, — согласилась Любовь Васильевна. — Малыши и конфетке рады, а уж если из рук настоящего деда Мороза, то тут писк радости до небес. Я же раньше также в детском доме работала, все оттягивала свой уход на пенсию, не хотела. А вот пришлось… но, если бы не приболела, то так бы и осталась до конца со своими детками.

Мира улыбнулась, ей было так уютно сидеть и слушать ласковые речи новой знакомой, говорит, словно ласковая речка тихо журчит, успокаивает.

- Ой, да что же я, расселась-то?! — всплеснула руками Любовь Васильевна. — Надо же на стол накрывать.

- Я помогу, — охотно предложила Мира, чувствуя себя так, словно в кругу семьи.

- Буду очень признательна, — улыбнулась ей Любовь Васильевна.

И они в две руки принялись перетаскивать снедь из кухни в гостиную, и расставлять на овальный стол возле зажженной елки, застланный кружевной скатертью. Когда последняя тарелка и салатник были установлены на стол, из комнаты вышел Павел. Сейчас, когда он снял грим и смыл краску с бороды, он не казался таким… кхм, необычным, как показалось Мире тогда на улице. Оказалось, что он вполне себе симпатичный парень, можно сказать красивый. Волосы темно-русые, борода чуть светлее, но в глаза не сильно бросается. Тонкий трикотажный свитер облепил его тело словно влитой, и можно было оценить рельеф мускул.

Сверкнув, такими же как и у его матери голубыми глазами, он произнес пробирающим до мурашек голосом.