Измена, развод и тату - стр. 7
— Дорогая, я могу тебя отвлечь на минутку? Марфа переживает, что на презентации слишком мало прессы. Может, получится пригласить ещё кого-нибудь экстренно? Ты всех из списка оповестила? — Саша хотел поговорить в стороне, но я не двинулась с места, продолжая улыбаться гостям. Мне вдруг стало неинтересно и скучно.
Я ожидала от себя любой реакции, но не равнодушия. Было ощущение, что внутри меня сломалась какая-то важная деталь, отвечающая за чувства. Пустыня, бескрайняя, спокойная, не знающая жалости и сожаления, лишь ветер и пески, всюду, куда хватает глаз. Может, я надеялась, что муж упадёт передо мной на колени и начнёт молить о прощении или хотя бы попробует извиниться. Но этого не произошло. Окинула взглядом его спортивную подтянутую фигуру, мужественное лицо с чувственными губами, которые так любила целовать. Всё такое близкое и родное, ставшее чужим в одну секунду. След помады на белоснежном воротнике рубашки лишь усилил впечатление.
А меж тем в галерее становилось всё многолюднее и жарче. Новоявленная звезда вечера Марфа Берг изволила появиться перед гостями со свитой молодых и подающих надежды коллег по цеху, а попросту — прихлебателей, искавших, где бы на халяву поесть и выпить. С последним они точно справлялись и даже перевыполняли план. Громкий смех, шумные возгласы, вспышки фотокамер, звон бокалов. Всего этого разом стало слишком много. Юное дарование кивнуло мне издали с таким видом, будто не она выставляется в моей собственной галерее, а я пришла взять у неё денег в долг.
Старалась не обращать внимания ни на мужа, маячившего рядом и неодобрительно сопящего при взгляде на мои новенькие кроссовки, ни на разнузданное поведение молодёжи. Нужно проверить, всё ли готово к пресс-конференции. Неожиданно в помещении повисла мёртвая тишина, будто кто-то нажал кнопку выключения звука. Сердце тревожно трепыхнулось раненой птицей.
— Ой, я случайно! — раздался пьяный девичий голосок в дополнении с нервным смешком.
Группка поддержки восходящего таланта замерла напротив одной из моих картин, которые я решила не убирать даже на время её выставки. По полотну, не прикрытому защитным стеклом, стекали пузырящиеся струйки шампанского.
— Да ладно, ничего страшного, ты ведь не нарочно. А хозяйка таких ещё десяток нарисует! — Марфа пренебрежительно махнула рукой.
Толпа превратилась в скопление глаз и ушей. Они ждали шоу, истерики, феерии, чего угодно, что можно потом положить в основание свежей сплетни или статьи для жёлтой прессы. А вот это слишком! Я была готова терпеть многое, но выходка стала последней каплей. Перед глазами возникла красная пелена, а пульс, стучавший в висках, стёр остальные звуки.