Измена, развод и прочие радости - стр. 36
— Перестань разыгрывать спектакли, талантливый мой… Ну или скажи, вот в лоб, в лицо, на трезвую голову. Прям языком скажи, тебе ж он дан не только для того, чтобы хлеб не вываливался изо рта…
— Не только… — согласился Вася, как-то разом перекинулся из милого поэта в хищника. Крылья носа дрогнули, он слегка приподнял голову и облизал верхнюю губу, словно намекая для чего ему ещё дан язык. Я не хотела смущаться, но так не по себе стало. Психанув на неправильное своё поведение, я обошла столик, встав напротив кресла собеседника, и обличающе направила в его сторону стебель от цветка, который вертела в руках.
— Признавайся, — Вася заломил бровь, сверкнув улыбкой, и вперёд подался, чтобы сократить расстояние между нами. — Куда ты дел привычного всем нам ханурика Спиридона?
— Я его сожрал, — зло обронил Василий и зыркнул глазами исподлобья. Я поёжилась и собиралась разорвать зрительный контакт, но мужчина встал и придержал меня за запястье.
Он кусал губы, будто бы решаясь что-то сказать, а потом резко перевёл взгляд куда-то выше моего плеча. По инерции мне захотелось обернуться, но Спиридонов положил одну ладонь мне на талию, дёрнув на себя, а вторую на затылок и поцеловал. Я замерла. Он скользнул языком мне по губам, но я отчаянно сжимала их и смотрела на мужчину, который секунду назад был вменяемым, а сейчас в его распахнутых глазах плескались ярость и отчаяние. Я упёрла ладони ему в грудь, надеясь оттолкнуть или разорвать этот чудовищный в своей неправильности поцелуй. Это ж Вася… Он почти как непутёвый брат!
В следующее мгновение произошло несколько вещей: меня толкнули на стол, Спиридонова снесло серой волной и кто-то завизжал. Я молилась богу, чтобы истеричной особой не оказалась я сама, но вроде обошлось. Когда я села на столе, визг продолжался, а по полу катались мой бывший муж и его лучший, наверно, бывший друг.
Вася, более поджарый, быстро вывернулся как змея из хватки Рубенского. Тот ухватил его за ворот рубашки и собирался ударить лбом в переносицу, но Вася вцепился в шею Мише и старательно душил. От удара под дых его это не спасло. Пропустив такую подлянку, Василий выматерился и потерял концентрацию. Миша скинул его с себя и начал вставать, замахиваясь кулаком в лицо. Тут меня снова отвлёк визг. Я недовольно обернулась, ища этого супостата, который мешает мне предаваться наслаждению. Согласитесь, нет ничего более приятного, чем два мужика, бьющие морды из-за дамы. Особенно когда ты и есть эта самая дама.
Пересекая холл, неслась на всех парах, аж волосы назад, мечта поэта. Она истерично взвизгивала, а когда добралась до меня, потребовала: