Измена. Проиграть любовь - стр. 17

Блондинка за спиной Хоффмана так и остаётся беззвучным приложением с отчётливыми чертами стервозности на лице.

— Мама, мифкам жалко! — первый восторг схлынул и Сашка прижимается лицом к прутьям, грустно наблюдая за откровенно задолбавшимися медведями.

— Точно, мой хороший, — подхватываю его на руки.

Вольер разделяет кованая решётка и животные ходят кругами, замирая, когда оказываются слишком близко друг от друга. Прямо как мы с Кириллом, и Меркуловой в роли железного, с колючей проволокой и электрическим током, глухого забора. В нём остаётся последняя, едва заметная щель, которую я с достойным лучшего применения упорством забиваю жвачкой и замазываю гудроном. Так, чтобы наверняка.

— Нам тоже становится жарко, пойдём домой? — но Сашка меня уже не слышит. Тёмная макушка уютно лежит на моём плече, а её хозяин посапывает, видя яркие сны.

— Давай я возьму, — Самсонов подходит неслышно и уверенно перехватывает сына, — идём?

— Кир, на пару слов, — Хоффман появляется справа, держась на вежливом расстоянии.

— Идите в машину, я скоро, — мне всегда удавалось прочитать выражение глаз Кирилла, но он снова в очках и всё, что я вижу — резкий поворот и быстро удаляющуюся спину.

— Какого чёрта, Кира?! — время приближается к часу, и в зоопарке практически нет посетителей до второй, вечерней, волны.

— Руки убери! — цежу я, стряхивая его пальцы, неожиданно длинные и слишком сильные для не отличающегося мускулатурой одногруппника. — И выбирай выражения.

— Я не для того рассказал тебе про Лизку, чтобы смотреть на счастливое семейство Самсоновых в полном сборе! — его глаза щурятся, а между бровей пролегает глубокая морщина, показывая то, что я уже поняла сама. Оценивая его возраст, я прилично так промахнулась.

— Хоффман, а ты чего ждал? — хмыкнув, я стягиваю очки, с неприкрытым удовлетворением наблюдая, как он спотыкается о мой снисходительный взгляд. — Думал, я играю? — презрительный смешок развеивает все возможные сомнения. — Или всерьёз считал, что после всего я кинусь в твою постель? С разбега.

— Верил в твоё благоразумие и самоуважение, — самое время разочаровать его ещё больше и избавиться от претендента на своё тело.

— О чём ты, Гриша? — манерно растягиваю слова, мгновенно меняясь. — Благоразумие? — взлетают брови. — Самоуважение? — делаю шаг навстречу и пальчиком касаюсь его груди.

Надо бы записаться на маникюр.

— Откуда это у девочки, сексом заманившей перспективного финансиста в брачные сети? — тихий смех в ответ на его недоверие. Как же легко порой оправдывать чужие ожидания! — Сколько их было и сколько ещё будет… — наконец он меняется. — Его держит сын, — от контекста режет уши и бесчинствует совесть, — его держу я, и ни одна одноразовая подстилка не встанет между нами.