Измена. Предатели должны гореть в аду - стр. 15

— Что за черт! — ворчу под нос.

Сдвигаю мусор в сторону, поднимаю покрытие и замираю: в углублении для запасного колеса лежит рюкзак. Смотрю на него, и будто получаю удар в сердце. Я никогда не видела у мужа этой вещи. Небольшой, синего цвета, с кучей кармашков и застежек. Совершенно не в стиле Мишки.

Трогать или нет? Вдруг это чужое. Тогда почему спрятано?

Решаюсь: пальцами тяну собачку замка и вываливаю на коврик содержимое. Разглядываю, еще не до конца понимая, что вижу, тут в глазах мутнеет. Кажется, что земля уходит из-под ног. Медленно перебираю вещи, все чистое, новое, незнакомое.

«Тихо, тихо! — уговариваю себя, хотя хочется закричать в голос. — Не паникуй. Может, кто-то из друзей забыл. Нужно просто спросить у Мишки».

Бездумно ворошу пакеты, а крик так и просится из груди, так и рвется. Подозрение, живущее в голове со вчерашнего дня вопит во мне страшным голосом: «Мишка тебе изменяет!»

«Нет, — борюсь с истерикой. Дыхание прерывается. Вернее, я вообще не могу сделать вдох. Совсем, так, судорожные подергивания. — Рано делать выводы».

Оглядываюсь на дом, там веселье идет полным ходом. Собираю все обратно в рюкзак, вытираю слезы. Эта находка еще ни о чем не говорит. Бросаю обратно под ковер. Он глухо стукается о дно багажника.

Захлопываю крышку и опять застываю: почему я услышала удар? Там же мягкие вещи. А, это, наверное, бритва.

Закрываю багажник, беру торт и опять спотыкаюсь: удар не дает покоя, выворачивает мозги и сводит спазмом желудок.

Возвращаюсь.

Снова вытаскиваю рюкзак и проверяю все карманы. В боковом обнаруживаю телефон. Холод забирается под платье. Дрожь от рук передается всему телу. Я нажимаю на кнопку включения. К моему удивлению, экран зажигается.

— Сволочь! — рвется из горла стон. — Даже пароль не установил.

Открываю галерею и вздрагиваю: мой муж в объятиях шатенки с длинными волосами. Она стоит спиной к камере, зато Мишка красуется лицом, и оно у него такое счастливое, такое…

Не нахожу слов, чтобы передать картину, просто листаю дальше.

А там…

Останавливаюсь, делаю передышку. На это просто невозможно смотреть. Слезы закипают в глазах, застилают все туманом.

Мишка сидит с родителями за столом, а рядом… та же девица. Ее силуэт кого-то напоминает, но волосы закрывают половину лица.

Все смеются, и все счастливы. Абсолютно!

Получается…

Я уже судорожно всхлипываю. Они знают! Они все знают!

Но почему допускают такое? Или в их семье — это норма?

Вопросы, вопросы, вопросы… И ни одного ответа.

«Нет, — сопротивляется внутренний голос. — Это может быть чья-то знакомая или родственница. Она сидит с Мишкой рядом, вот и все. А, точно! Это, наверное, питерская Лена!».