Измена. Право на истинную - стр. 7

— Зверь лютует? — Гриза всматривается в мои глаза. — Ну и жуткий ты сейчас.

И голос ему не нравится. Вот воркование Илины он бы слушал часами, а от этой гадины уши вянут.

— Неужели у меня нет шанса с ним подружиться?

— А ты как думаешь? — хрипло отвечаю я. — Если я с ним не дружу, то ты сможешь?

— Хорошо, — она ласково улыбается, — а если не подружиться, а очаровать?

Я знаю, на что она намекает. И это уже не первый раз. Я не такой уж особенный в своей проблеме и не одному мне приходится жить со строптивым зверем. Кто-то пьет настойки, вторые вешают на шею амулеты, третьи вдыхают пары особой смеси.

— Я Альфа, Гриза, — поскрипываю зубами, — не пристало мне подобным заниматься. Одурманенный зверь — слабый зверь. И больше об этом не говори, Гриза.

Прячет руки за спину, опускает взгляд в пол и шепчет:

— Прости, — через секунду поднимает робкий взор, — я могу загладить свою вину, мой Альфа?

— Не сейчас, — глухо клокочу я и опираюсь о край стола ладонями. — Ты не видишь?

Суставы пальцев похрустывают, покрываются шерстью и ногти вытягиваются в острые когти.

— Уходи, Гриза, и без резких движений, — позвонки тихо щелкают под рубашкой. — Эта ночь его.

— Слушаюсь, Альфа, — побледневшая Гриза отступает к двери, потупив взгляд.

Я чувствую ее страх перед зверем, и его глухим рыком. Тут и оборотнем не надо быть, чтобы понять, что мое животное начало в ярости и не потерпит пререканий от тупой девки. Гриза бесшумно прикрывает за собой тяжелую дубовую дверь, и я опускаюсь в кресло.

Закрываю глаза, делаю медленный выдох и сижу в тишине несколько минут. Волк ворчит, кружит в темноте моего сознания и огрызается. Он чует опасность, но не умеет в причинно-следственные связи. Это я понимаю, что происходит и почему, а он нет. Илина пыталась бежать, хотела от него отказаться и бросить.

— Я ее вернул, — шепчу в тишине, — она в безопасности. Она рядом, черт тебя дери. Она спела тебе колыбельную, урод ты мохнатый, в нос поцеловала, за уши потискала и щеки почесала. Имей совесть.

Медленно подчиняю разгневанного зверя своей воле, направив мысли к спящей Илине. Вот она. Она в замке, целая, невридимая и умиротворенная. Нет в ее снах тревоги, подозрений, обиды и злости. Никуда она не убежит.

Когда вторая часть меня утихает, я через толстые каменные стены призываю того, кто спит в одной из дальних комнат в правом крыле над темницей. Безымянный и нелюдимый слуга, который никогда не задает вопросов и скрывает ответы. Он рожден для приказов, о которых никто и никогда кроме него не узнает.

— Господин, — заходит в кабинет бесшумным и мягким шагом.