Измена. Право Дракона - стр. 6
– Не надо. Не делай этого. Вдруг это яд? Вдруг ее цель не ребенок, а я?
Кондор смотрит прямо в глаза, считывает все, что ему нужно. Вот только не притянет ли он свои выводы за уши? Ведь, когда человек хочет, он может перевернуть правду с ног на голову, лишь бы ему было удобно.
– Она хочет быть с тобой. Мы с малышом ей мешаем. Наш сын не та цель, которая ей нужна, – слезы градом катятся из глаз, остужая горящие щеки. – Ты меня не бросишь, пока не получишь сына. Она не глупая, чтобы не понимать этого. Значит, я. Я ее цель.
Кричу в отчаянье, хочу зацепиться за него, но руки скользят по упругой коже. Ничего не получается, и они обессиленно падают.
– Я не хочу умирать, Кондор. Не хочу. Пощади. Я уйду, оставлю вас, мы с сыном исчезнем, и она сможет родить тебе другого наследника. Отпусти, не губи. Умолю, – больше не кричу. – Пощади нашего сына и меня.
Крик ничего не решит. Ничего. Нас спасет лишь чудо.
– Глупенькая. Какая же ты глупенькая и простая, – с довольной улыбкой начинает супруг, убирая прилипшие к лицу волосы. – Даже слишком простая. Деревенская. Все открыто, все на лице написано.
На последних словах горько усмехается, а мне больно. Что плохого в том, где я родилась? Разве это плохо, быть честной и искренней, не таится по углам? Похоже, что да. Такому, как Кондор, нравятся такие женщины, с ними он раскрывается, не сдерживается, с ними он может быть диким и необузданным.
Я для него помеха, скисшее молоко на праздничном столе. Великие Драконы, за что вы так к нам немилостивы?
– Только ты могла допустить мысль, что я ей поверил. Глупенькая. За тобой всегда ходит мой человек. Даже если бы сильно захотела, ты бы не смогла мне изменить, – проводит пальцами по щеке и говорит почти в губы.
Горячее дыхание обжигает кожу, пока я задыхаюсь от возмущения.
– Ты следишь за мной? Не веришь? – обида пересиливает страх, мне снова хочется кричать и бить его кулачками куда придется, что я себе и позволяю.
Истинный делает шаг назад и позволяет бить его куда придется. Еще бы, я для него букашка, удары которой он и не заметит. Бесчувственная гора литых мышц. Мне только табуретку в руки надо взять, чтобы он заметил хоть один стук.
– Как ты мог? Ты мне не верил никогда? Я всегда была под конвоем? – бью ладошками, бросаюсь на него, как щенок на большую собаку. – Ты ужасен!
– Так, хватит, – перехватывает мои руки и встряхивает, заставляя смотреть в глаза. – Это опека, присмотр, защита. Называй, как хочешь, считай, как хочешь, Илиана.
Притягивает к себе и прижимает к крепкому телу, не давая шанса вырваться. Чувствую, как меняется его настроение ниже пояса. Противно. Не хочу, чтобы он ко мне прикасался. Дергаюсь, отчаянно желая освободиться, но он не отпускает. Наоборот, приподнимает за попу и тащит к комоду. Сажает на крышку и вклинивается между разведенных ног, чтобы было не так сподручно сбежать.