Измена. Право Дракона - стр. 31
У меня от шока рот открывается и, уверена, глаза округляются. Измена, смерть малыша из-за яда, это все не считается? Это все ерунда?
– Так, это не в счет. Ты поняла, о чем я, – с нажимом говорит, не желая сдавать позиций и намекая на самое начало, вот только кто знает, было ли и там все честно? – Я ведь мог тебе это дать. Тебе нужно было только попросить. Это ведь такой пустяк.
Не понимаю его, каждая фраза путает меня все сильнее. Вечерние сумерки, сегодня, на удивление, красные, тревожные и освещают комнату мрачными красками. Великие Драконы, прошу, объясните мне, что происходит? Помогите мне.
– Ана, – Кондор тяжело вздыхает и подходит ко мне, крепко обнимая за плечи. – Ты моя пара. Моя истинная, и мне все равно, что метка наполовину погасла. Ты жива, солнце сияет, и я найду к нему дорогу, девочка моя.
Его взгляд полон безумия, желания, и я не знаю, что пугает меня больше.
– Мы будем счастливы. Мы будем вместе. Слышишь? Я все исправлю, Илиана, все, – его лицо все ближе к моему, а руки нагло притянули меня к крепкому телу.
Чувствую его желание, слышу, как бешено бьется его сердце в такт моему. Все это похоже на безумие, одно на двоих – безумие. Не хочу, чтобы он меня целовал, не хочу, чтобы так прижимал, чтобы его руки так нагло гуляли по телу, принося непрошенное удовольствие.
Каждое касание обжигает нежную кожу даже сквозь шелк платья и рождает желание, словно метка цела. Так было раньше, так происходит и сейчас. Только разум против, а руки упираются в мужскую грудь, стараясь остановить.
– Не надо, пусти меня, прошу, Кондор, – уворачиваюсь от его жадных губ, но ему все равно.
Он обезумел. Его глаза заволокла дымка желания. Истинный хватает шнуровку платья на лопатках и сжимает ее в кулаках, выбивая весь воздух из легких.
– Не надо, Ана. Не останавливай, – впивается в губы поцелуем и рвет платье пополам.
Прохладный воздух комнаты холодит кожу. Тело покрывается мурашками, но они быстро пропадают, едва горячие ладони Кондора ложатся на оголенную талию. Поцелуи становятся рваными, я могу увернуться, но вывернуться из рук нет сил.
Он подхватывает меня на руки и несет в кресло, падает в него и усаживает меня на колени лицом к себе. Его ладони гуляют по спине, пытаются стянуть платье с плеч. Губы порхают по лицу, шее, скулам, ключицам, губам, покусывают мочку уха, заставляя задыхаться от желания к этому ужасному мужчине и ненависти к самой себе за то, что, несмотря на обиду, не могу ему противостоять.
Пока он целует, кружит голову, бью его кулачками куда получается и кажется, что ему это нравится. Он не пытается остановить меня, не скручивает руки, чтобы не мешалась, лишь тихо смеется, продолжая покрывать шею жалящими поцелуями.