Измена. Новая жизнь - стр. 28

– Давай ужинать. – произнесла я и понесла пиджак мужа в гардеробную.

На следующий день начались сентябрьские дожди. Повеяло холодом. Зазеркалились тротуары. Москвичи моментально оделись, ощетинившись от неба цветными и легкомысленными зонтиками.

В город пришла осень.

В чатике оживление – эта лярва пришла увольняться. На видосике она с подвеской в виде буквы «А», в новом прикиде. В коже и в пене кружев на груди. Каблучищи сапог. Высокий хвост. Агрессивный макияж. Стильно. Но не к месту. Вечером в клубе было бы нормально, а утром в отделе кадров по меньшей мере странно.

Хвасталась богатым любовником, теребя при этом подвеску и многозначительно поднимая татуажные брови.

Как же она меня бесит своими намёками!

Я захлопнула телефон и отложила его в сторону.

Верю ли я Оксане? Не знаю.

Но для понимания происходящего я собрала шедевры последних дней и сбросила Наталье Вячеславовне. Пусть свекровь посмотрит.

Да и, честно сказать, моё доверие к мужу таяло как лёд в стакане с холодной водой. Медленно, но неотвратимо.

Все эти мелкие второстепенные косвенные доказательства, улики, если говорить языком прошлого права, в совокупности давали весьма однозначную картину.

Изменяет.

Но в глубине моего сердца жила надежда.

Мой Антон – не лжец!

Эта надежда и подпитывала меня.

Чатик ещё дня три обсуждал Оксану и её поведение, пестря подробностями. Как она одевалась, как всячески подчёркивала своё особое положение в конторе. Как себя вела и что говорила. Как отреагировала смехом на известие, что Антон её увольняет, и заявила при всех: «Он такой страстный».

Оказывается, Борис её прилюдно отчитал за поведение. Пригрозил штрафами и чуть ли не судебным разбирательством за харассмент. За домогательство к начальству.

Да уж. Блефовал, конечно. У нас – и такой прецедент. Хотя Борька может. Он любит скандальные и резонансные дела. В отличие от моего мужа.

В общем, к концу этой недели дождей я была как натянутая пружина. Чуть тронь – выстрелит, взорвётся, войдёт в резонанс.

Пустырник и ромашка поселились на моей кухне, заняв почётное место и вытеснив кофе.

Кофе теперь пил только муж. Причём предпочитал делать его себе сам.

А Антон становился всё смурней. И, возвращаясь с работы, угрюмо топал к себе в кабинет, отвлекаясь лишь на ужин.

Порыкивал на меня. Отдалялся от меня постепенно, этим только подогревая мою уверенность в его неверности.

А поскольку я тоже была не в ресурсе, находясь практически в стрессе, то старалась не контактировать с ним.

У нас с Манюнькой своих дел много. Мне нельзя нервничать. Я ему не скорая психологическая помощь! И не унитаз для слива негатива!