Измена. Новая мама - стр. 53
Убраться, надо убраться от него как можно дальше — с этими мыслями пулей вылетаю из комнаты и несусь вниз, на кухню. Нужно срочно чем-то заняться, чтобы избавиться от всех этих мыслей. И, что самое прискорбное, от картинок, которые подкидывает фантазия, где я лежу на его кровати с руками, связанными собственными чулками, а он между моих раздвинутых ног.
Так… суп… надо разогреть.
Минут на пять мне удаётся отвлечься, а стоит ему войти на кухню, переодевшись в широкие спортивные штаны и, твою же мать, облегающую футболку, которая отлично очерчивает его подтянутое тело, как всё по новой.
Ну и как быть? Я тут второй день, и уже такое. А что дальше? И чего он добивается? Хочет показать мне… место? Доказать, что всё, что он обо мне думал, правда?
Нет, Марина, тебе нельзя поддаваться его чарам. А они у него жуть какие привлекательные, он сам чертовски красив, нет смысла отрицать это. Чёрт, как же сложно всё.
Как послушная домработница, накрываю стол «хозяину», избегая встречи с его взглядом. Но чувствую, что он смотрит, сидит за столом и пялится на меня, от чего я то спотыкаюсь, то что-то роняю. Мариша так же сидит за столом и сосредоточенно что-то рисует. И почему я не накрыла ему в столовой, как теперь чем-то заниматься, если от его взгляда руки не слушаются?
О-два — молекулярная форма кислорода.
Гелий — молекулярная форма благородного газа гелия.
Аш-два-эс-о-четыре — молекулярная формула серной кислоты…
Принимаюсь мысленно перечислять молекулярные формулы и, слава богу, это работает, и вскоре я забываю, что не одна в помещении. Суп супом, но на ужин нужно что-то ещё, хотя бы по той причине, что мне самой не нравятся супы по вечерам, это обеденное блюдо. Хочу не хочу, но приходится придерживаться имеющегося меню. К тому же, на сегодня оно куда лучше, чем вчера. Овощное рагу я и сама люблю, и, пока мысленно вся в химических формулах, готовлю овощи и ставлю тушиться на маленьком огне, после чего занимаюсь маринованием мяса.
— Вот, — отвлекает меня Мариша и тянет мне лист А4.
— Что это? — спрашиваю, вытирая руки, и, взяв бумажку, прикрываю рот ладонью, чуть не ахнув, что не скрывается от Макара, сидящего до этого с планшетом перед собой. — Мариш… — замолкаю, потому что не нахожу, что сказать.
— Нам в школе задали нарисовать подарок для мамы, — отвечает и губки свои поджимает. — У меня её нет, поэтому это тебе.
Я продолжаю стоять истуканом, смотреть на лист, где нарисована ваза с цветочками. Криво, неаккуратно, но это совершенно неважно, потому что сверху надпись: «С 8 мартом, мама!». По моим щекам стекают слёзы, и рисунок размывается от пелены на глазах. Собираюсь опуститься на корточки и обнять девочку, но лист вырывают из моих рук.