Измена. Незаменимых нет - стр. 3

Мне кажется, от боли, разрывающей сердце, я сейчас взорвусь на атомы. Потому что невозможно вынести такое.

Смотрю на мужа и меня буквально сносит волной злой ненависти, которую излучают его глаза.

Кто этот холодный незнакомец? Герман не может так на меня смотреть.

Голова кружится. Я просто не могу осознать то, что вижу своими глазами.

Кажется, лучше бы и правда моя жизнь прекратилась в эту минуту, чтобы я больше не чувствовала этой сжигающей душу боли.

- Явилась, - с холодной усмешкой приветствует меня Герман.

Он грубо отталкивает от себя Олю и отходит к журнальному столику, на котором стоит слишком много пустых бутылок.

Герман берет одну из тех, где на дне еще плещется жидкость, задевая соседние. Одна из них соскальзывает, ударяется об пол и разлетается на множество осколков.

Девчонки взвизгивают и смеются. Оля прыгает на кровать, чтобы не пораниться. А муж не обращает ни на голых девушек, ни на устроенный беспорядок никакого внимания. Он опрокидывает в себя остатки янтарной жидкости и бросает пустую бутылку об стену.

Я испуганно дергаюсь.

- Герман… - шепчу, не в силах даже имя его произнести в голос.

- Ты вовремя, - говорит муж, глядя на меня с холодной ненавистью. – Четыре шлюхи лучше, чем три.

Он подходит ко мне стремительно в три шага, замахивается и наотмашь бьет ладонью по щеке.

Я теряю равновесие и неловко падаю на пол. Один из осколков от разбитой бутылки врезается в ладонь добавляя еще каплю боли к той, что заполняет меня сейчас до краев.

Что происходит? Муж ни разу не поднимал на меня руку.

Так страшно и мерзко мне не было никогда в жизни.

С кровати слышится дружный смех. Я поднимаю глаза на подруг в надежде увидеть сожаление и раскаяние. Но они смотрят на меня равнодушно. Им нисколько не жаль. В глазах всех троих светятся ядовитым триумфом.

- Либо раздевайся и вставай на четвереньки, либо прямо сейчас вали из этого дома, - слышу жестокие слова мужа.

Поднимаюсь на дрожащие ноги, прилагая все силы, чтобы не упасть снова. Хватаюсь за щеку, горящую огнем от пощечины.

- За... за что ты так с нами? – все-таки удается мне выговорить хоть что-то.

Герман усмехается.

- Это ты сделала выбор, Аня, - он выплевывает слова с трудом, словно ему мерзко даже говорить со мной. – Скажи, чего тебе не хватало? У тебя же все было.

- О чем ты?

Я ничего не понимаю. В том, что сейчас происходит, нет никакой логики. Это просто больной кошмар сумасшедшего.

Герман прикрывает на секунду глаза. Тяжело выдыхает.

Открыв глаза, он посылает моим подругам на нашей постели пьяную улыбку, а мне повторяет ледяным тоном: