Измена. Незаменимых нет - стр. 20
В шоке смотрю на них, пытаясь осознать услышанное. Они говорят о том, о чем я думаю?
- Зачем вам это? – спрашиваю я их зачем-то.
Оля опускает глаза и краснеет.
Но Катя с Лизой вполне довольны собой.
- Много ты понимаешь, - фыркает Лиза. – С мужчиной высокого уровня на кассе в супермаркете не познакомиться. И на зарплату экономиста хорошо жить не получится. Не строй из себя ханжу. С кем нам встречаться? С одногруппниками, у которых ничего за душой нет?
- А ты уверена, что то, чем вы с этими мужчинами занимаетесь, называется «встречаться»? – уточняю я.
- А ты значит в белом пальто? – огрызается Катя. – Одному изменяла, за другого через месяц замуж выскочила… что скажешь, по любви? Уж лучше честные коммерческие отношения, чем как ты…
Мне даже уже почти не больно от их предательства. Я их совсем не знала, оказывается. А они меня.
- Мне плевать, что вы думаете… - бросаю я, выходя из туалета.
Буквально сбегаю на первый этаж, чтобы навсегда покинуть это место и не встречаться больше с людьми, которые разрушили мою прошлую жизнь.
Вылетаю из здания и снова сталкиваюсь с ним.
Герман стоит на улице у главного входа, и я буквально налетаю на него. Отшатываюсь как от огня, но успеваю обжечься.
Мне кажется, я сгораю до тла каждый раз, когда смотрю в глаза этому человеку.
Столько в нем неприкрытой ненависти ко мне.
- Анна Сергеевна Гаспарян? - его губы растягиваются в глумливом оскале. - Незаменимых нет, верно? Как же я мог не видеть, какая ты гнилая?
10. 10
- Зато ты, Герман, святой человек, - в моем голосе звенит сталь. – Смотри, как бы твой нимб над головой не оказался клоунским колпаком.
Мне не о чем больше разговаривать с этим человеком. И самым большим счастьем будет, если мы в будущем никогда не увидимся.
Я слышу за своей спиной знакомые смешки и понимаю, что «подруги» тоже успели выйти на улицу.
Воецкий переводит на них взгляд и расплывается в пошлой улыбке. Раздевает их мысленно, я вижу это.
- А вот и девчонки! Я уже заждался, погнали!
Он кивает им на свою машину, и они все трое послушно садятся внутрь.
Я прикрываю глаза, не в силах больше участвовать в этой унизительной сцене.
Пожалуйста, хватит с меня этих драм. Пусть катятся все вместе куда подальше.
Когда я снова открываю глаза, Германа уже нет рядом. Я успеваю заметить только его отезжающий автомобиль.
Чувствую внизу живота легкий трепет, словно дрожь крохотных крылышек бабочки. Едва уловимый, но поражающий до глубины души.
Я впервые чувствую, как во мне шевелится малыш, чей отец сейчас уезжает из моей жизни навсегда.
- У нас все будет хорошо, – обещаю я крохе, смахивая с щеки слезинку и прижимая ладонь к тому месту, где почувствовала такую долгожданную дрожь.