Измена. (не)любимая жена олигарха - стр. 47
– Думаешь, если посадил Анису в тюрьму, то все исправил? Это бред! – смеюсь, меня трясет, начинается истерика. Оболенский снова обнимает меня, притягивает к себе. Я бью его по лицу. Не намеренно, получается инстинктивно. Как же бесит, что смотрит на меня с жалостью! Как он смеет?! Я не жертва, нет! Такое ощущение, что медленно умираю. Сердце кувалдой колотит по ребрам, ноги немеют.
– Хорошо, я не прошу тебя сразу поменять мнение, начать мне верить. Понимаю, что сильно оступился. Сейчас для тебя все слишком сложно. Но я докажу. Клянусь. Только нужно время.
Просто уму не постижимо, как он может быть настолько самоуверенным! Демонстрирует раскаяние и думает, что теперь все изменится и будет как он того желает?! Его слова меня шокируют, внутри все леденеет, хочется выбежать из кабинета и забаррикадироваться в своей комнате!
Мысленно уже бегу, прячусь.
Но в реальности продолжаю слушать…
– Что ты можешь мне доказать?? – пытаюсь отодвинуться, но упираюсь спиной в руку Алекса. Он не должен обнимать меня! А мне не должно быть так уютно от тепла его руки…
– Дай мне время, – Наклоняется к моему лицу. Смотрит на губы.
– Не смей, – вырывается с дрожью.
– Прости меня, Ромина. Прости, – стоном с придыханием, обводит подушечкой большого пальца контур нижней губы, не отпуская моего взгляда.
В голове шум, жидкий огонь несется по венам, смывая остатки здравого смысла. Руки мужа повсюду. Гладят, сжимают, сминают платье. Губы накрывают мои, уверенно и властно, совсем как раньше. Терзают, уносят в другое измерение… Пока не кусаю его за нижнюю губу. Во рту появляется вкус крови, Оболенский меня отпускает. Я отшатываюсь, едва дыша. Алекс отходит от меня. Машинально поправляю растрепанные волосы. Оболенский тоже дышит тяжело, его плечи напряженно подрагивают.
– Не смей так больше! Никогда!
Злость закипает огненной лавой. Наглый, невыносимый, самоуверенный подонок!
– Я тебя ненавижу.
– Понимаю, – поджимает губы Оболенский. – Расскажи мне все.
– Что? О чем ты? – совершенно ошеломлена, как быстро он сменил тему разговора.
– Я хочу знать, как долго тебя терроризировала Аниса. Что ты видела? У меня с ней было… лишь один раз. Минутная слабость. Я не оправдываюсь, Ромина. Понимаю, что сильно налажал. То, что она несла в тот день в доме моей матери – уму непостижимо. Она никогда не представляла для меня никакого интереса, клянусь.
– Не хочу это слушать! – закрываю уши ладонями.
– Прекрати вести себя как ребенок, – рявкает жестко. – Ты стала матерью. Теперь должна не только о себе беспокоиться. Своем уязвленном самолюбии. Понимаю, что вся эта история тебя ранила. Но она – лишь эпизод в длинной жизни. Думай о сыне. Ему нужны оба родителя. Нам нужно будет проработать свои ошибки. Возможно, сходить к семейному психологу.